На этой странице вы можете по ссылке скачать медиафайл «Из Оперативного Журнала ЧАЭС 26 Апреля 1986 г.» максимально возможного качества БЕЗ каких-либо ограничений на количество загрузок и скорость скачивания.

Смотреть онлайн или скачать видео Из Оперативного Журнала ЧАЭС 26 Апреля 1986 г. в MP3, 3GP, WebM, MP4 в HD 720, Full HD 1080, Ultra HD 4K и даже Ultra HD 8К качестве со звуком с YouTube бесплатно по прямой ссылке на компьютер, телефон или планшет без установки. По состоянию на 8 часов 28 апреля радиационная обстановка характеризовалась уровнем радиации гамма-частиц: на 3-м и 4-м энергоблоках 1000–2600, на отдельных участках в черте города — 30–160 * микрорентген в секунду.

ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ ТРАГЕДИЯ: КАК ЭТО БЫЛО

По состоянию на 17 июня с. В связи с тем, что в проектах атомных электростанций и по линии гражданской обороны ликвидация подобных аварий не предусматривалась, группа ученых и специалистов в срочном порядке подготовила первоочередные мероприятия, в том числе по охлаждению реактора, предотвращению проплавления фундамента и определению изотопного состава радиоактивных выбросов, к выполнению которых приступили 27 апреля. Министерством обороны в район Чернобыльской АЭС в срочном порядке направлялись вертолетные подразделения, войска химической защиты и специальная техника. Впоследствии было создано единое командование для руководства работами по дезактивации. С первых же дней Политбюро ЦК КПСС взяло в свои руки всю организацию работы по быстрейшей ликвидации аварии, ограничению ее последствий. Рыжкова Н. Они ознакомились с обстановкой на месте, рассмотрели с участием Правительственной комиссии, руководителей ЦК Компартии Украины и Правительства Украинской ССР, партийных и советских органов Киевской области и г.

Чернобыля меры, принимаемые для ликвидации аварии и оказания помощи населению. Выступление по телевидению товарища Горбачева М. Поставленные вопросы о международной безопасности ядерной энергетики определили новые подходы к одной из важнейших проблем современности. В результате принятых Политбюро ЦК КПСС мер решение вопросов, связанных с ликвидацией последствий аварии, приобрело общепартийный, общегосударственный масштаб. Сложившаяся в зоне Чернобыльской АЭС ситуация потребовала поэтапного проведения работ по ликвидации аварии. На первом этапе были разработаны и осуществлены методы активного воздействия на поврежденный реактор.

В зону реактора было сброшено 4, 5 тыс. Принятые неотложные меры по локализации аварии позволили снизить радиоактивные выбросы из поврежденного реактора и уменьшить территорию загрязнения. На втором этапе проводились работы по предотвращению возможного проникновения расплавленного топлива сквозь фундаментную плиту реактора в грунт. В настоящее время закончено бетонирование железобетонной плиты с охлаждающей трубопроводной системой. Выполнено обвалование и начаты работы по устройству " стены в грунте" для предотвращения выноса в р. Припять радиоактивных вод с территории станции.

Задача третьего этапа - проведение широкомасштабных работ и осуществление сложных инженерных решений, связанных с дезактивацией загрязненной территории и консервацией поврежденного реактора. На ликвидации аварии в настоящее время задействованы организации 11 министерств и ведомств с общей численностью работающее 43 тыс. Выполнены первоочередные дезактивационные работы по зданиям, сооружениям и территории электростанции. В результате проведенных первоочередных мероприятий уровень радиации снизился. Наивысший уровень в 10- километровой зоне атомной станции был зарегистрирован 29 апреля 1986 г. На прилагаемой карте показаны изменения уровней радиации в прилегающих к станции районах по данным Госкомгидромета.

Вода в р. Припяти и Киевском водохранилище находится в пределах нормы. В соответствии с разработанными Госкомгидрометом, Минздравом СССР и Минобороны рекомендациями определены районы отчуждаемых территорий, наиболее опасных по радиоактивному загрязнению и непригодных для проживания населения, площадью 1195 кв. В зоне отчуждения расположено 47 населенных пунктов, проживало 65, 3 тыс. Причины аварии Созданные Комиссией экспертные группы специалистов изучили причины аварии. Рассмотрены материалы и документы первичной информации записи в оперативных журналах, показания автоматических приборов, магнитофонные записи разговоров и объяснительные записки дежурного персонала.

Часть документов Комиссия не смогла использовать в связи с тем, что они оказались на поврежденном блоке в зоне с высоким уровнем радиации. По этой же причине не представилась возможность произвести осмотр состояния оборудования. Заключения по аварии представили Институт атомной энергии имени И. Курчатова и Научно- исследовательский и конструкторский институт энерготехники Минсредмаша, а также Всесоюзный научно- исследовательский институт по эксплуатации атомных электростанций и Всесоюзный проектно- изыскательский и научно- исследовательский институт " Гидропроект" имени С. В Комиссию поступил от организаций и отдельных граждан ряд писем по вопросам, связанным с аварией, и рекомендаций по повышению надежности реакторов. Выводы экспертных групп и поступившие предложения рассмотрены Комиссией.

В этих условиях системы аварийной защиты реактора не выполнили своих функций. В проекте реакторной установки отсутствует устройство, показывающее текущее значение оперативного запаса реактивности или предупреждающее о подходе к опасному пределу. Происшедшая на Чернобыльской АЭС авария является самой крупной за всю историю развития атомной энергетики по степени разрушения реактора, выходу радиоактивных продуктов деления, величине и уровню загрязнения территории, и масштабам ущерба, нанесенного народному хозяйству и населению. Брюханов, главный инженер АЭС т. Фомин, утвердивший программу испытаний, и заместитель главного инженера АЭС т. Дятлов, осуществлявший руководство испытаниями.

Они допустили грубые ошибки в эксплуатации станции и не обеспечили ее безопасность. Из имевших место на станции многочисленных случаев аварий и отказов ими не делались должные выводы. Программа испытаний турбогенератора в режимах совместного выбега с нагрузкой собственных нужд после двух незавершенных экспериментов никем из руководителей станции не была глубоко проработана. Брюханов и Фомин не дали Комиссии удовлетворительных объяснений по поводу допущенных ими ошибок в подготовке и проведении этих испытаний. Комиссия единогласно оценила поведение тт. Майорец и, прежде всего, заместитель Министра т.

Шашарин, начальник объединения " Союзатомэнерго" т.

На этот вопрос Брюханов ответил молчанием. В докладной записке «наверх» он указал, что зафиксирован показатель 3—6 рентген в час, а ситуация на АЭС в целом под контролем. Почти к каждой годовщине аварии даёт интервью журналистам, но с каждым годом ему всё труднее общаться без посторонней помощи: с трудом говорит после двух инсультов, почти ничего не видит. До 1991 года Брюханов отбывал наказание в колонии Луганской области, где работал слесарем в котельной — «почти по специальности», шутит экс-директор ЧАЭС. Подать на условно-досрочное освобождение ему удалось с помощью администрации колонии, выдавшей бывшему директору положительную характеристику. Выйдя на свободу, он устроился на работу в «Укринтерэнерго». За судьбой бывших подельников Брюханов следит: упоминает о переезде Фомина в Россию, сообщает, что Рогожкин, освободившись, вернулся работать на Чернобыльскую АЭС. Лаушкин и Коваленко умерли от рака». Впрочем, с тех пор прошло пять лет.

Население г.

Но металлический... Вечером загорелось сильнее. Сказали: горит графит... Люди издалека видели пожар, но не обращали особого внимания. Менять его утром никто не пришел. Никто также не позвонил ему, что предпринять. Тогда он закрыл на замок контору и пошел пешком в управление строительства. Чувствовал он себя уже очень плохо.

Началась рвота. В зеркало увидел, что сильно загорел за ночь без солнца. К тому же, направляясь к управлению строительства, он некоторое время шел по следу ядерного выброса. Подошел к управлению, а там закрыто. Никого нет. Суббота все-таки. Возле крыльца стоит какой-то незнакомый мужчина. Увидел Мируженко и сказал: — Иди, дед, скорей в медсанчасть. Ты совсем плохой.

Мируженко кое-как доковылял до медсанчасти... Шофер начальника Управления Гидроэлектромонтаж Анатолий Викторович Трапиковский, заядлый рыбак, рано утром 26 апреля на служебной машине спешил к подводящему каналу, чтобы наловить мальков и двинуть далее на судака. Но обычным путем ему проехать не удалось. Загородила милиция. Тогда он развернулся и с другой стороны попытался проскочить на теплый канал — тоже милицейский кордон. Тогда он по едва заметной стежке проехал лесом и выехал к каналу. Расположился рыбачить. Рыбаки, сидевшие здесь с ночи, рассказали о взрывах. Думали, говорят, что это сработали главные предохранительные клапаны.

Такой звук выброса пара. А потом произошел взрыв с сильным огнем и искрами. Огненный шар пошел в небо... Постепенно и как-то незаметно рыбаки исчезли. Трапиковский еще некоторое время порыбачил, но в душу стал пробираться страх, и он тоже собрался и уехал домой... Утром с ночной смены со строящегося 5-го энергоблока прошли два рабочих-изолировщика, Алексей Дзюбак и его бригадир Запёклый. Они держали путь в сторону конторы «Химзащита», расположенной в трехстах метрах от 4-го блока. Топали по следу ядерного выброса, то есть по ядерной трухе, которая просыпалась из радиоактивного облака. Активность «следа» на земле доходила до десяти тысяч рентген в час.

Общая экспозиционная доза, ими полученная, составила около 300 рад у каждого. Полгода провели в 6-й клинике Москвы... Охранница работник ВОХР Клавдия Ивановна Лузганова, 50 лет от роду, дежурила в ночь с 25 на 26 апреля на строящемся здании ХОЯТа хранилище отработавшего ядерного топлива в двухстах метрах от аварийного блока. Получила около шестисот рад. Умерла в 6-й клинике Москвы в конце июля 1986 года... На пятый энергоблок утром 26 апреля выехала бригада рабочих-строителей. Туда же, на пятый блок, приехал начальник Управления строительством Василий Трофимович Кизима — бесстрашный, мужественный человек. Перед этим он на машине объехал и осмотрел завал вокруг 4-го блока. Никаких дозиметров у него не было, и он не знал, сколько получил.

Рассказывал мне потом: — Догадывался, конечно, уж очень сушило грудь, жгло глаза. Не зря ведь, думаю, жжет. Наверняка Брюханов выплюнул радиацию... Осмотрел завал, поехал на 5-й блок. Рабочие ко мне с вопросами. Сколько работать? Какая активность? Требуют льготы за вредность. Всех и меня тоже душит кашель.

Протестует организм против плутония, цезия и стронция. А тут еще йод-131 в щитовидку набился. Респираторов ведь ни у кого нет. И таблеток йодистого калия тоже нет. Звоню Брюханову. Справляюсь о ситуации. Брюханов ответил: «Изучаем обстановку». Ближе к обеду снова позвонил ему. Он опять изучал обстановку.

Я строитель, не атомщик, и то понял, что товарищ Брюханов обстановкой не владеет... Как был размазня, так и остался... В двенадцать часов дня я отпустил рабочих по домам. Ждать дальнейших указаний руководства... Свидетельствует председатель Припятского горисполкома Владимир Павлович Волошко: «В течение всего дня 26 апреля Брюханов вводил в неведение всех, заявляя, что радиационная обстановка в городе Припяти нормальная. Внешне весь день 26 апреля Брюханов был невменяемый. Какой-то на вид полоумный, потерявший себя. Фомин, так тот вообще с перерывами между отдачей распоряжений плакал, скулил, куда делись нахальство, злость, самоуверенность. Оба более-менее пришли в себя к вечеру.

К приезду Щербины. Будто тот мог привезти с собой спасение. К взрыву Брюханов шел закономерно. Это и не мудрено. Сам Брюханов знал только турбину и подбирал себе подобных турбинистов. Фомин — электриков. Представляешь, Брюханов каждый час отправлял в Киев донесения о радиационной обстановке, и в них значилось, что ситуация нормальная. Никакого тебе превышения фона». И его же не послушали, когда он доложил, что реактор разрушен...

Из пяти с половиной тысяч человек эксплуатационного персонала — четыре тысячи исчезли в первый же день в неизвестном направлении... В Припяти трубку поднял главный инженер стройки Земсков. Еремеева попросила у него данные по стройке за сутки: укладка бетона, монтаж металлоконструкций, средства механизации, число работающих на 5-м блоке... У нас тут небольшая авария, — ответил В. Земсков, только что добросовестно обошедший аварийный блок и сильно облучившийся. Потом у него была рвота и медсанчасть... На борту самолета находилась первая оперативная межведомственная группа специалистов в составе главного инженера ВПО Союзатомэнерго Б. Прушинского, заместителя начальника того же объединения Е. Игнатенко, заместителя начальника института Гидропроект В.

Подушкина и Ю. Черкашова, представителя Института атомной энергии имени И. Курчатова — Е. Рязанцева и других. Группу, как я уже говорил, собрал для вылета Б. Прушинский, обзвонив каждого по телефону. В распоряжении вылетевшей группы была небогатая информация, переданная Брюхановым: — реактор цел, охлаждается водой, — что очень льстило Подушкину и Черкашову, как представителям главного конструктора аппарата. Приятно это было знать и Конвизу, как генпроектанту, ибо он применил этот «надежный» аппарат в проекте атомной станции; — радиационная обстановка в пределах нормы — это успокаивало всех и особенно представителя Института атомной энергии имени И. Рязанцева, ибо активная зона, рассчитанная институтом, оказалась надежной, прочной и управляемой, раз в столь критической ситуации реактор уцелел; — всего два несчастных случая со смертельным исходом — для взрыва это не так много; — взорвался 110-кубовый бак аварийного охлаждения приводов СУЗ системы управления защитой , видимо, от взрыва гремучей смеси.

Что ж, надо продумать защиту бака на будущее... В десять сорок пять утра 26 апреля аварийная оперативная группа специалистов была уже в Киеве. Еще через два часа машины подкатили к зданию горкома партии Припяти. Необходимо было как можно быстрее ознакомиться с истинным положением дел, чтобы к прилету членов Правительственной комиссии иметь достоверную информацию для доклада. Прежде всего, надо проехать к аварийному блоку и посмотреть все своими глазами. Еще лучше осмотреть блок с воздуха. Выяснилось, что поблизости есть вертолет гражданской обороны, приземлившийся недалеко от путепровода, что возле станции Янов. Какое-то время ушло на поиски бинокля и фотографа с фотоаппаратом. Бинокль так и не нашли.

Фотограф отыскался. Перед вылетом были уверены еще, что реактор цел и охлаждается водой. Через час-полтора после приезда оперативной группы вертолет Ми-6 поднялся в воздух. Прушинский и представитель главного конструктора реактора К. Дозиметр был только у пилота, что позволило потом узнать поглощенную дозу радиации. Подлетали со стороны бетоносмесительного узла и города Припяти. Перед и чуть левее блока ВСРО. Высота 400 метров. Снизились до 250, чтобы лучше рассмотреть.

Картина удручающая. Сплошной развал, нет центрального зала. Блок неузнаваем... Но по порядку. На крыше блока ВСРО вспомогательных систем реакторного отделения , вплотную к стене блока «В» спецхимии видны навалы погнутых балок, светлых осколков панелей стен и перекрытий, сверкавших на солнце нержавеющих труб, черных кусков графита и покореженных, рыжих от коррозии топливных сборок. Особенно скученный завал топлива и графита около квадратной венттрубы, выступавшей из крыши ВСРО и вплотную примыкавшей к стене блока «В». Далее — завал из изуродованных трубопроводов, битых армированных конструкций, оборудования, топлива и графита поднимался наклонно от самой земли захватив на земле поверхность по радиусу около 100 метров , от бывшей стены помещения главных циркуляционных насосов по ряду «Т», внутрь разрушенного помещения ТЦН, торцевая стена которого со стороны видневшегося справа здания ХЖТО хранилища жидких и твердых отходов чудом уцелела. Именно здесь, под этим завалом, похоронен Валерий Ходемчук, именно здесь, поглощая смертельную дозу радиации, начальник смены реакторного цеха Валерий Иванович Перевозченко искал своего подчиненного, карабкаясь в темноте по нагромождениям строительных конструкций и оборудования и пронзительно выкрикивая пересохшим и стянутым радиацией горлом: «Валера! Я здесь!

Но потрясенные, понимая, что произошло не просто разрушение, а нечто гораздо большее и страшное, впитывали до мельчайших деталей открывшуюся перед ними картину беды. Кругом, на голубом от солнца асфальте и на крыше ХЖТО, видны густо-черные куски графита и даже целые пакеты графитовых блоков. Графита очень много, черно от графита... Прушинский и Полушкин оторопело смотрели на всю эту невообразимую разруху. То, что они видели сейчас въяве, представлялось, проигрывалось раньше только в воображении. Но, конечно, много бледнее и проще и большей частью чисто теоретически. Но, похоже, и сейчас действовала знаменитая формула Козьмы Пруткова: «Не верь глазам своим! Но это касалось их, их! И стыд, что приходится видеть такое...

И они вначале как бы не видели всего, только сердце в груди сжималось до боли, а глаза, хотя жадно смотрели на весь этот погром, но со стыдливостью как бы отталкиваются от смрадной картины разрушения. Ох, и и не видеть бы всего этого! Но надо! Такое впечатление, что помещение главных циркуляционных насосов разрушено взрывом изнутри. Но сколько же было взрывов?! В завале, что поднимался наклонно от земли вплоть до пола бывшего сепараторного помещения, видны толстые длинные трубы, похоже, коллекторы, один почти на земле по диагонали угла между стеной ВСРО и стеной помещения ГЦН, второй — значительно выше. Примерно от отметки плюс двенадцать до плюс двадцать четыре он опирался верхним концом о длинную трубу опускного трубопровода. Стало быть, взрывом этот трубопровод выбросило из шахты прочно-плотного бокса. Далее, на полу, если бесформенные нагромождения можно назвать полом, па отметке плюс тридцать два — сдвинутые с опор 130-тонные барабаны-сепараторы, весело поблескивавшие на солнце, восемь штук сильно погнутых трубопроводов обвязки, навал всякого хлама, свисавшие консолями куски бетонных панелей перекрытий и стен.

Стены же сепараторного помещения снесены, за исключением уцелевшего огрызка с торца, со стороны центрального зала. Между этим огрызком стены и завалом — зияющий чернотой прямоугольный провал. В нем ничего не торчало. Значит, это проем в шахту прочно-плотного бокса или в помещение верхних коммуникаций реактора. Похоже, что часть оборудования и трубопроводов «выдуло» взрывом оттуда. То есть оттуда тоже был взрыв, поэтому там «чисто», ничего не торчит... Думая так, Прушинский невольно вспомнил новенький после монтажа основной контур — святая святых технологии. А теперь... Со стороны примыкания центрального зала к деаэраторной этажерке — остаток торцевой стены пониже.

Торцевая стена реакторного зала по ряду «Т» уцелела примерно до отметки плюс пятьдесят один до основания аварийного бака СУЗ, который располагался в этой стене с отметки плюс пятьдесят один до плюс семьдесят. Именно в этом баке, по докладу Брюханова, произошел взрыв гремучей смеси, разрушивший центральный зал. Ну, а как же тогда помещения главных циркнасосов, барабанов-сепараторов, прочно-плотный бокс? Что разрушило их?.. Доклад Брюханова ошибочен, если не лжив... А на земле вокруг завала — черные россыпи графитовой кладки реактора. Глаза невольно снова и снова смотрят туда. Ведь раз графит на земле, значит... Не хотелось сознаваться себе в простой и очевидной теперь мысли: «Реактор разрушен...

Перед миллионами людей. Перед всей планетой Земля. И невообразимая человеческая трагедия... Поэтому лучше просто смотреть. Не думая, впитывать в себя этот кошмар агонизирующего, смердящего радиацией атомного блока... Стена блока «В» со стороны ВСРО в примыкании к помещению главных циркнасосов торчала неровными сколами. На крыше блока «В» четко были видны куски графитовой кладки реактора, квадратные блоки с дырками посредине. Тут ошибиться невозможно. Совсем близко от крыши блока «В» до зависшего над ним вертолета.

Каких-нибудь полторы сотни метров. Солнце в зените. Четкое, контрастное освещение. Ни облачка на небе. Ближе к торцевой стене блока «В» графит навален горой. Куски графита равномерно разбросаны и на кровле центрального зала 3-го энергоблока, и на кровле блока «В», из которой торчала белая с красными кольцевыми полосами вентиляционная труба. Графит и топливо видны и на смотровых площадках венттрубы. То-то, видать, «светят» во все стороны эти радиоактивные «фонари». А вот и крыша деаэраторной этажерки, где только семь часов назад пожарники майора Телятникова завершили борьбу с огнем...

Будто изнутри разворочена плоская крыша машинного зала, торчит искореженная арматура, какие-то порванные металлические решетки, черные обгорелости. Поблескивали на солнце застывшие ручейки битума, в котором ночью пожарные увязали по колено. На уцелевших участках крыши длинные, беспорядочно переплетенные друг с другом рукава и бухты пожарных шлангов. У торцевой стены машзала, по углам вдоль рядов «А» и «Б» и вдоль напорного бассейна, видны брошенные людьми и теперь сильно радиоактивные красные коробочки пожарных машин — немые свидетели трагической борьбы хрупких людей с видимой и невидимой атомной стихией. Далее, справа, простирающееся в даль водохранилище пруда-охладителя, на золотых песчаных берегах детскими сандаликами лежали лодки, катера, и впереди — пустая гладь пока еще чистой воды... От строящегося 5-го энергоблока кучками и поодиночке уходили не успевшие уйти люди. Это рабочие, которых давно уже отпустил домой начальник стройки Кизима, так и не добившийся от Брюханова правды. Все они пройдут по следу радиоактивного выброса, все получат свою дозу и унесут на подошвах домой к детям страшную грязь... Фотограф сделал несколько снимков.

Открыв дверь, смотрели вниз. Вертолет находился в восходящем потоке радиоактивного выброса. Все на вертолете без респираторов. Радиометра нет. Внизу черный прямоугольник бассейна выдержки отработавшего топлива. Воды в нем не видно... Вот оно — круглое «око» реакторной шахты. Оно будто прищурено. Огромное «веко» верхней биозащиты реактора развернуто и раскалено до ярко-вишневого цвета.

Из «прищура» вырывались пламя и дым. Казалось, будто зреет и вот-вот лопнет гигантский ячмень... Вертолет «сполз» с центрального зала и взял курс на Припять. После облета аварийного блока на вертолете взяли машину и приехали к Брюханову в бункер. Внешне Брюханов и Фомин крайне удручены. Первые слова Брюханова Прушинскому прозвучали трагически: — Все... Блока нет... Частично разрушен шатер центрального зала. Реактор цел.

Подаем воду... Они сели с Брюхановым в машину и еще раз объехали и осмотрели разрушенный блок... Свидетельствует Любовь Николаевна Акимова жена Александра Акимова : «Мой муж был очень симпатичный, общительный человек. Легко сходился с людьми, но без фамильярности. Вообще жизнерадостный, обязательный человек. Активный общественник. Был членом Припятского горкома. Очень любил своих сыновей. Заботливый был.

Увлекался охотой, особенно когда стал работать на блоке и мы купили машину. Мы ведь приехали в Припять в 1976 году после окончания Московского энергетического института. Работа-ли вначале в группе рабочего проектирования Гидропроекта. В 1979 году мой муж перешел работать на эксплуатацию. Работал старшим инженером управления турбиной, старшим инженером управления блоком, начальником смены турбинного цеха, заместителем начальника смены блока. В январе 1986 года стал начальником смены блока. В этой должности его застала авария... Утром 26 апреля он не вернулся домой с работы. Я позвонила к нему на БЩУ-4, но телефон не отвечал.

Я звонила еще Брюханову, Фомину, Дятлову. Но телефоны не отвечали. Уже значительно позже я узнала, что телефоны отключили. Я очень волновалась. Всю первую половину дня бегала, всех спрашивала, искала мужа. Уже все знали, что авария, и меня охватила еще большая тревога. Бегала в горисполком к Волошке, в горком партии к Гаманюку. Наконец, расспросив многих, узнала, что он в медсанчасти. Я бросилась туда.

Но меня к нему не пустили. Сказали, что он сейчас под капельницей. Я не уходила, подошла к окну его палаты. Вскоре он подошел к окну. Лицо буро-коричневое. Увидев меня, он засмеялся, был перевозбужденный, успокаивал меня, спрашивал через стекло о сыновьях. Мне показалось, что он в это время как-то особенно радовался, что у него сыновья. Сказал, чтобы я не выпускала их на улицу. Он был даже веселый, и я немного успокоилась...

Харитонова: «К вечеру 26 апреля кто-то распустил слух, что кто хочет, может эвакуироваться на своих машинах. Многие уехали на своих машинах в тот же день в разные концы страны. Увозя на одежде и на колесах машин радиоактивную грязь. Но мы эвакуировались 26 апреля вечером на поезде «Хмельницкий—Москва». На станции Янов патрулировали военные. Было очень много женщин с маленькими детьми. Все были немного растерянные, но вели себя спокойно, потому что спокойными были патрули и милиция. Люди пытливо заглядывали в глаза военным, словно искали там испуга или тревоги. Но военные были спокойны, приветливы, улыбались.

В салоне — пылища автобус старый, дырявый , еще и гарь от выхлопных газов. Вспомнил о «лепестке». Прикрыл рот и нос рукой с раскрытым «лепестком». Вот не помню, отдал ли я второй «лепесток» Калугину. Во всяком случае, свой я потом выбросил, а второй больше мне не попадался. Проезжая мимо разрушенного блока, воочию увидели масштаб катастрофы с расстояния не больше 100 м может быть и меньше. Так показалось. Автобус шел очень медленно, развал как на ладони: голубенькие корпуса вертикальных насосов, какие-то вертикальные емкости, трубопроводы. Вверху — голые «ребра» барабана-сепаратора, черные лохмотья тепловой защиты. Стены разрушены на мелкие куски и наклонной горкой подступают к корпусам насосов.

Вдруг внимание переключилось на появившийся над блоком вертолет. Снова сбросил мешки с песком как потом выяснилось в развал шахты реактора. Через секунду над разрушенным блоком поднялся черный гриб пыли и гари точь-в-точь как гриб атомного взрыва, только миниатюрный. Шляпа черного зловещего гриба на 3-4 секунды достигла высоты примерно двух третей вентиляционной трубы и медленно стала оседать вниз черными косматыми, тяжелыми струями, похожими на дождь из тучи на фоне серого неба. Через 10-12 секунд гриб исчез, небо очистилось. Ветер снес тучу-гриб не в нашу сторону. Повезло: автобус направили по самому безопасному маршруту. Эта картинка с клубящимся черным грибом над разрушенным реактором в голове и перед глазами уже 20 лет. Встретились с В. Задание новое, а причина взрыва реактора — потом.

Главное — что делать сейчас, к чему готовиться? Как поведет себя разрушенный реактор, как погасить графит, не будет ли новой цепной реакции? Высокой правительственной комиссией принято решение — забрасывать с вертолета шахту реактора песком чтобы прекратить горение графита , бросать борную кислоту чтобы исключить возникновение новой цепной реакции , бросать свинец чтобы снизить температуру горящего графита. Завтра привезут водяную пушку для заливки шахты водой с расстояния около 100 м. Есть опасность плавления и разрушения схемы «ОР» «Ольга — Роман» — нижняя биологическая защита, на которую опирается графитовая кладка и некоторые другие конструкции активной зоны , что может привести к «китайскому синдрому», то есть к попаданию расплавленного топлива в подпочвенные воды сквозь проплавленную фундаментную плиту. Принято решение строить под реактором теплообменник, чтобы поймать и охладить расплав. Был еще разговор о жидком азоте. Идея совсем была непонятной: азота в воздухе и так полно, главное — поступление кислорода, его не отведешь от кладки. Примерно о таком сценарии развития работ рассказал В. Попросил сразу, сходу прокомментировать намеченные меры, а в последующие часы и дни продумать их и оценить, если будет достаточно смекалки.

Подробно о реакции Калугина говорить не буду. Александр Константинович сразу сказал, что цепная реакция исключена, твэлы разрушены, идет только горение графита. Мои ответы более подробно. Бросать песок и свинец бесполезно, на графит не попадут. Даже вредно и очень: каждый бросок-порция вызывает подвижку радиоактивной пыли, остатков диспергированного топлива, все это вылетает с раскаленными газами наружу после сброса порции песка. Тому мы были свидетели. Азот не прекратит поступление в кладку кислорода. О загрязнении окрестностей свинцом тогда не говорили. Легасов: Эти действия рекомендовали в передаче по радио шведы. Решение принято.

Легасов: Да, активность после начала сброса песка и прочего резко полезла вверх. Но, скорее всего, это временно. Вода усилит, активизирует горение графита. Недаром уголь в былые военные времена в «буржуйках» смачивали водой для лучшего горения. Да и в промышленной технологии применяют водяной пар для активизации горения угля и кокса. Поток воды в виде разрозненных капель дождя превратится в пар на раскаленных поверхностях конструкций и графита, вынос активности с паром значительно усилится. Это все равно, что лить воду в не полностью прогоревший костер. Конечно, со временем костер погаснет, но сколько пепла улетит с паром? Легасов: Это предложение прозвучало в радиопередаче от англичан. Они предлагают залить активную зону большим количеством воды.

На следующий день Валерий Алексеевич сказал, что высокая комиссия отказалась от применения «пушки» после обсуждения и категорического «против» пожарных. Проплавления схемы «ОР» не будет. Схема «ОР» сейчас превратилась в колосник кузнечного горна. Нижние водяные коммуникации взрывом сорваны «калачи» каналов оторваны. Верхние участки каналов тоже оторваны схема «Е» заметно смещена вверх и в сторону, это было видно на видеопленке. Циркониевые трубы каналов сгорели. Стены помещений главных циркуляционных насосов ГЦН разрушены. Взрывная волна дошла до ГЦН, а это значит, что «калачи» оторваны, доступ воздуху через отверстия в схеме «ОР» к горящему графиту снизу открыт, сверху тоже отток газов свободен. Так что гореть графит будет беспрепятственно, пока не сгорит весь, а схема «ОР» — колосник останется целой, так как охлаждается потоком воздуха снизу. Легасов: Где гарантия такого представления последствий взрыва?

Это первое, что приходит в голову, когда прокручиваешь мысленно всю картину скорости подъема черного столба пыли над шахтой реактора после сброса порции песка. Воздух явно проходит через «ОР» и кладку и раскаленный выходит наружу. Потом оказалось, что я был прав, но не совсем. Схема «ОР» на самом деле превратилась в колосник кузнечного горна, не проплавилась, только от парового взрыва активной зоны она просела вниз на несколько метров, так как был смят «крест» схемы «С», на котором держалась схема «ОР». Доступ воздуха был все равно свободным, иначе горение графита продолжалось бы значительно дольше. Я понял, что решения высокой комиссии не изменить; там, в комиссии, более весомые советники, когда услышал заключительную фразу нашей встречи: «Нас не поймут, если мы ничего не будем делать... Вот почему ходил анекдот а может быть это быль : вокруг разрушенного блока начиналось активное движение техники бронетранспортеров , поднимались тучи пыли, когда над ЧАЭС пролетали американские спутники-шпионы. Они должны были запечатлеть бурную деятельность по ликвидации последствий аварии. Мы расстались с Валерием Алексеевичем после получения нового задания: оценить, сколько времени будет гореть графит. Я подошел к окну на лестнице.

Возле здания во дворе была сооружена пирамида из зеленых ящиков явно военного происхождения. Поинтересовался, что это такое. Стоящий рядом парень ответил, что военные в ящиках привезли свинцовую дробь. Как-то не поверилось: уж больно ящики будут тяжелые, да от такой тяжести сами развалятся. Любопытство взяло верх, пошел смотреть. Один ящик был разбит, крышка сбита. Внутри плотно уложены зеленые военные респираторы. Рассовал по карманам штук пять. Подумал — пригодятся. Поделюсь с Калугиным.

Он был ответственным за проведение эксперимента по выбегу ГЦН от Донецкэнерго. Прочел программу эксперимента. Обратил внимание на фразу не дословно : «Во время эксперимента работы проводятся в соответствии с действующим Технологическим регламентом реактора». Попадись мне эта программа раньше, я бы ее подписал, хотя в ней и не было серьезного обоснования безопасности эксперимента, анализа работы самого реактора во время эксперимента. Да и не могло быть. Эксперимент считался рядовым. Вот только операторыреакторщики нарушили несколько требований Регламента, когда проводили эксперимент. Но сейчас не об этом речь. Часам к 12-ти всю нашу рабочую комиссию посадили в автобус и повезли подальше от радиоактивного вулкана — горящего нутра реактора. Пункт назначения — пионерлагерь «Сказочный».

По дороге остановились около места, где набивали песком бумажные мешки для сбрасывания в шахту реактора 4-го блока. О чем-то беседовали руководители работ. Поразила картина, которая долго еще будет перед глазами: на фоне туманной громады станции домики небольшой деревни в километре от нас. За заборчиком ходит пахарь за плугом с лошадью. Обрабатывает приусадебный участок. Сельская идиллия на радиоактивном поле. Еще раз остановились по дороге в пионерлагерь.

Чернобыль. Двадцать пять лет назад. Исследования и эксперименты в зоне четвёртого блока ЧАЭС

26 1986. 26 Апреля ЧАЭС. ЧАЭС 26.04.1986. Чернобыль ЧАЭС 26 апреля 1986 года. Чернобыльская АЭС 26 апреля. Эксперимент начался в 1.23 26 апреля. Реактор увеличивал мощность. Чернобыль 1986 год 25 апреля. Сотрудники ЧАЭС 2021. Что произошло в. Уже утром 26 апреля Начальник 3-его главного управления при МЗ СССР Е.Б. Шульженко подписал Приказ «О создании штаба по проведению учений», в соответствии с которым я был назначен заместителем председателя штаба. 26 1986. 26 Апреля ЧАЭС. ЧАЭС 26.04.1986. Чернобыль ЧАЭС 26 апреля 1986 года. Чернобыльская АЭС 26 апреля. Эксперимент начался в 1.23 26 апреля. Реактор увеличивал мощность. Чернобыль 1986 год 25 апреля. Сотрудники ЧАЭС 2021. Что произошло в.

Н. Карпан: Анализ версии: «землетрясение - причина аварии на 4-м блоке ЧАЭС 26.04.86 года

Э.М. Пазухин. «Взрыв водородно-воздушной смеси как возможная причина разрушения центрального зала 4-го блока Чернобыльской АЭС во время аварии 26 апреля 1986 г.», Радиохимия, т. 39, вып. 4,1997. «Сильные удары, стержни СУЗ остановились. Выведен ключ питание МУФТ». Ну а потом в 1:24 мин 26 Апреля 1986 года произошла страшная катастрофа в мире ВЗРЫВ НА ЧАЭС “Страна” в течение 26 апреля будет вести онлайн репортаж событий с аварии на Чернобыльской АЭС тридцатилетней давности, приведшей к техногенной и технологической катастрофе тысячелетия. Так, как будто это случится сегодня ночью. В этот день в 1986 году на Чернобыльской атомной электростанции произошла крупнейшая в мире ядерная катастрофа. Было выброшено в атмосферу около 200 тонн радиоактивных веществ. Население Чернобыля подверглось сильному облучению. ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ,ВСЁ КАК ОБЫЧНО, Запись объявления по радио 26 апреля 1986 года - Авария в Чернобыле и другие музыкальные треки в хорошем качестве (128-320kbps). Население Припяти, которое в 1986 году составляло 45000 человек, было полностью эвакуировано в течение первых трех дней после взрыва 4-го реактора №4. Взрыв на Чернобыльской атомной станции прогремел в 1:23 ночи 26 апреля 1986 года.

26 Апреля 1986

Представлено два фрагмента: первые три страницы 11 ноября — останов блока на ППР, следующие пять страниц 22-23 ноября — выход на мощность после ППР. В записях журнала поражает несоответствие статуса проводимой работы по проверке режима выбега испытание системы безопасности и того, как она выглядит в глазах операторов БЩУ. Трудно даже понять проводилась ли эта работа по программе, сколько попыток было сделано, и когда именно: при выводе блока в ППР или при выходе из него.

Однако оказались и довольно опасные точки. Правда, насколько опасные, мы не выяснили. Дозиметры оказались слабые, их «зашкаливало». Но мы решили все-таки часть людей вывести за пределы блока. Тут сообщили, что после взрывов не обнаружены два человека. В первую очередь пошли искать Ходемчука. Но дверь помещения, где он находился, как оператор главных циркуляционных насосов, заклинило. Тогда стали ему кричать, но никто не отозвался.

Дозиметристов появилось уже двое. Один, правда, пошел сопровождать обожженного Шашенка, который как раз и был одним из двух пропавших. В общем-то, стало ясно, что с самим реактором мы ничего сделать не сможем. Поэтому основные силы бросили на недопущение новых пожаров, а также занялись разборкой электросхем. При этом я предполагал, что люди могут получить большие дозы радиационного облучения. Он развел руками: «Не знаю, Боря, что получилось». Спросил у Топтунова: «Стержни вошли? Спросил Акимова, подает ли он воду в реактор. Тот ответил, что да. Но не знает, куда она идет.

Дозиметрист доложил, что прибор «зашкалило». Я сказал, чтобы искали другие приборы. Мне надо было возвращаться на центральный пульт, поэтому я поручил продолжать аварийные работы Дятлову и Акимову. Сам пошел сообщить об аварии. Мне позвонил директор Брюханов. Я рассказал ему о том, что видел. После взрыва Акимов дал команду включить дизели резервного электропитания и аварийные насосы. Он еще попросил меня помочь оператору открыть заслонки, чтобы подать воду в реактор. Мы вбежали в машзал. Там обрушилась кровля, сильно парило.

Я увидел оператора, который открывал задвижку, чтобы пустить воду. Я сказал, что надо открывать и другие задвижки, но он ответил: «К ним не подойти…». Потом я спросил одного из руководителей: «Чем мы все-таки можем помочь? Он резко сказал: «Давайте уматываете отсюда». И мы пошли. Освещение на какое-то время погасло, потом восстановилось. Я видел, как Акимов включал насосы аварийного охлаждения. Мне же он дал команду вручную включить систему аварийного охлаждения реактора. Но в одиночку этого не сделать. Лишь одну задвижку — вдвоем — и то надо открывать минут 30.

Тут я увидел Газина, и мы побежали выполнять команду. Рванули дверь, и нас окатило горячим паром. Похоже, сварит минуты за две. Кинулись назад к блочному щиту. Последовало указание открывать арматуру водопровода. Откуда лилась вода — не понял. Нам требовалось попасть в гидробалонное помещение системы аварийного охлаждения реактора. Только тут дверь завалило. Выскочили на улицу. Там и лежали эти самые баллоны, разбросанные взрывом, как спички.

Тут я увидел свечение от реактора, напоминающее свет от раскаленной спирали. Потом старший инженер управления турбинами дал команду открыть еще одну систему с водой. Значит, надо идти в машзал. А там завал, все стены как-то посерели. Но мы все-таки нашли сливные задвижки. Открывали их долго. Возвращаясь назад через 3-й блок, увидели красные лампочки системы радиационного контроля.

Согласно воспоминаниям [xl] В. Борца на таких мощностях реактор вел себя непредсказуемо и неустойчиво, в любой момент мог начаться самопроизвольный разгон. Еще один важный момент - на низкой мощности реактора температура воды становиться близкой к температуре насыщения кипения. Температура воды определяется температурой насыщения в БС барабане-сепараторе , расходом через реактор и температурой и расходом питательной воды. Питательная вода образуется в результате конденсации отработанного пара. Чем меньше мощность реактора, тем меньше расход "холодной" питательной воды, и температура становиться более близкой к температуре насыщения кипения. По мнению Дмитриева [xli] , и согласно данным Н. Карпана [xlii] в период с 00ч 43м по 01ч 00м реактор работал нестабильно, так как имелись аварийные сигналы по отклонению уровня воды в БС и срабатывание БРУК-К превышение давления пара. Оперативный запас реактивности из-за ксенонового отравления реактора был значительно меньше нормы. Из 211 стержней по разным оценкам было от 6-8, по свидетельству [xliii] Комарова — 1,5 стержня, по данным В. Федуленко ИАЭ им. Курчатова [xliv] в соответствии с записями на лентах ДРЕГ всего 2 стержня! В 1ч 22 мин 30 с оператор на распечатке программы быстрой оценки запаса реактивности увидел, что оперативный запас реактивности составил значение, требующее немедленной остановки реактора. Тем не менее это персонал не остановило и испытания начались… В 1ч 22мин 30сек запас реактивности составлял всего 6—8 стержней. Это по крайней мере вдвое меньше предельно допустимого запаса, установленного технологическим регламентом эксплуатации. Реактор находился в необычном, нерегламентном состоянии. В создавшихся условиях допущенные персоналом нарушения привели к существенному снижению эффективности A3[прим. Согласно докладу ГПАН 1991 г. Казачкова [xlviii] , работавшего 25 апреля 1986 г. Да потому, что никто из нас не представлял, что это чревато ядерной аварией… Прецедентов не было. Я работаю на АЭС с 1974 года и видел здесь гораздо более жестокие режимы. А если я аппарат заглушу - мне холку здорово намылят. Ведь мы план гоним… И по этой причине - по количеству стержней - у нас ни разу остановки блока не было. Блокировка ряда важнейших защит. Была также отключена и заблокирована вручную! Как заметил [l] академик А. Александров: «А там [прим. По мнению Г. Медведева , САОР была отключена [lii] «.. Но … Лучше подать холодную воду в горячий реактор, нежели оставить раскаленную активную зону без воды … Ведь когда… реактор останется без охлаждающей воды, 350 кубометров аварийной воды из емкостей САОР, возможно, спасли бы положение, погасив паровой эффект реактивности, самый весомый из всех. Кто знает, какой был бы итог. Как это ни парадоксально, но после аварии Акимов пытался ее включить, попросив об этом Г. Метленко [liii] : «Будь другом, иди в машзал, помоги крутить задвижки. Все обесточено. Вручную каждую открывать или закрывать не менее четырех часов. Диаметры огромные... Винокурова, к. Одним из двух погибших в первые минуты катастрофы был как раз тот человек, который открывал клапаны аварийного охлаждения реактора. Люди, стоя по колено в радиационной контурной воде, крутили маховики ручных задвижек САОР, пытаясь подать в реактор воду для охлаждения. Вместе с тем, зашиты на формирование режима АЗ-5 по аварийному превышению заданной мощности АЗМ и по аварийному увеличению скорости нарастания мощности АЗСР не отключались - и они сработали в 1 час 23 мин 41 сек. Возможности автоматических средств глушения реактора были существенно потеряны [lvi]. С точки рения последующего аварийного процесса, ключевой ошибкой оказался вывод защиты по остановке двух ТГ, что предопределило непредусмотренное программой проведение эксперимента на работающем на мощности реакторе. А вот еще свидетельство о работе ЧАЭС в режимах «на грани» в части отключения защит по материалам суда [lvii] :«Подсудимый Лаушкин, работая с 1982г. ГАЭН СССР на Чернобыльской АЭС, преступно халатно относился к исполнению своих служебных обязанностей… Проверки проводил поверхностно, на рабочих местах бывал редко, многие допускаемые персоналом нарушения не вскрывал; терпимо относился к низкой технологической дисциплине, пренебрежительному отношению со стороны персонала и руководства станции к соблюдению норм и правил ядерной безопасности. В результате … на АЭС создалась атмосфера бесконтрольности и безответственности, при которой грубые нарушения норм безопасности не вскрывались и не предупреждались. Только за период времени с 17 января по 2 февраля 1986г. Подсудимый Лаушкин, как инспектор по ядерной безопасности, на эти нарушения не реагировал. Безответственное отношение персонала, руководства станции и Лаушкина к обеспечению ядерной безопасности в сочетании с недостаточной профессиональной подготовкой оперативного состава, работающего на сложном энергетическом оборудовании, привели в конечном итоге к аварии 26 апреля 1986 года. Подключение дополнительного числа насосов. Другое важнейшее отличие эксперимента заключалось в том, что если ранее в эксперименте участвовало только 2 ГЦН, то в 1986 г. При этом общее число работающих насосов составило не 6, а 8. Возможно, это было сделано с целью обеспечить дополнительное охлаждение реактора на случай замедления выбегающих ГЦН. Если в более ранних испытаниях 1982 и 1984 г. Реактор стал работать неустойчиво, уровень воды в барабанах-сепараторах снизился до аварийной отметки. Чтобы избежать останова реактора, персонал глушит ряд защит. Медведева [lix] : «…суммарный расход воды через реактор возрос до 60 тысяч кубических метров в час, при норме 45 тысяч… в час, что является грубым нарушением регламента эксплуатации. При таком режиме работы насосы могут сорвать подачу, возможно возникновение вибрации трубопроводов контура вследствие кавитации вскипание воды с сильными гидроударами. Резкое увеличение расхода воды через реактор привело к уменьшению парообразования, падению давления пара в барабанах-сепараторах, куда поступает пароводяная смесь из реактора, к нежелательному изменению других параметров. В этот период в БС наблюдались провалы по давлению пара на 0,5-0,6 МПа и провалы по уровню воды ниже аварийной уставки. Чтобы избежать остановки реактора в таких условиях, персонал заблокировал сигналы A3 по этим параметрам. Устройство автоматического регулирования уровня питательной воды было выключено. Подключение всех главных циркуляционных насосов ГЦН произошло около 1 часа ночи.

Этот день навсегда разделил жизнь нашей страны на до и после. Интенсивный пожар продолжался 10 суток, за это время суммарный выброс радиоактивных материалов в окружающую среду составил около 14 эксабеккерелей порядка 380 млн кюри. Для ликвидации последствий аварии в Чернобыле советскими властями было привлечено около 600 тысяч человек. Радиоактивному облучению подверглось около 8,5 миллиона человек. Из-за аварии радиоактивному загрязнению в СССР подверглось более 200 тыс.

Из Оперативного Журнала ЧАЭС 26 Апреля 1986 г. 📽️ Топ-10 видео

Огонь охватил несколько зданий АЭС. В окружающую среду попало колоссальное количество радиоактивных веществ. Последствия и пожар без остановки ликвидировали посменно. Каждая смена работала до крайнего предела допустимой дозы излучения. В первые три месяца после аварии погиб 31 человек.

Мощность реактора сначала упала, а потом стала увеличиваться, не поддаваясь регулированию. Затем — несколько резких хлопков и два «гидроудара».

Второй мощнее — со стороны центрального зала реактора. На блочном щите погасло освещение, посыпались плиты подвесного потолка, отключилось всё оборудование» [15]. Так он же описывает ход самой аварии. Естественно, без привязки к временной шкале. А вот другое описание аварии, данное Н. Сильно шатнуло пол и стены, с потолка посыпалась пыль и мелкая крошка, потухло люминесцентное освещение, затем сразу же раздался глухой удар, сопровождавшийся громоподобными раскатами...

Киршенбаум, С. Газин, Г. Лысюк, присутствовавшие на пульте управления, показали, что команду глушить реактор они слышали непосредственно перед взрывом или сразу после него» [16]. Буквально сразу же раздался сильный грохот со стороны машзала» Из показаний А. Кухаря [16]. Из этих показаний уже следует, что взрыв и нажатие кнопки АЗ-5 практически совпали во времени.

На это важное обстоятельство указывают и объективные данные. Напомним, что первый раз кнопка АЗ-5 нажималась в 01 ч 23 мин 39 с, а второй раз на две секунды позже данные телетайпов. Анализ сейсмограмм показал, что взрыв на ЧАЭС произошёл в период от 01 ч 23 мин 38 с... А это прямо означает, что неуправляемая цепная реакция в реакторе 4-го блока началась на самом деле до первого нажатия кнопки АЗ-5. Но о каком взрыве идёт речь в показаниях свидетелей, о первом или втором? Ответ на этот вопрос содержится и в сейсмограммах, и в показаниях.

Если из двух слабых взрывов сейсмостанции зарегистрировали только один, то, естественно, считать, что они зарегистрировали более сильный. А таким по показаниям всех свидетелей был именно второй взрыв. Таким образом, можно уверенно принять, что именно второй взрыв произошёл в период от 01 ч 23 мин 38 с... Этот вывод подтверждается свидетелями следующим эпизодом: «Оператор реактора Л. Топтунов закричал об аварийном увеличении мощности реактора. Акимов громко крикнул: «Глуши реактор!

Вот эту вторую команду глушить уже слышали все. Было это, видимо, после первого взрыва... Отсюда следует, что к моменту второго нажатия кнопки АЗ-5 первый взрыв уже произошёл. И это очень важно для дальнейшего анализа. Как раз здесь полезно будет провести несложный расчёт времени. Достоверно известно, что первое нажатие кнопки АЗ-5 было сделано в 01 ч 23 мин 39 с, а второе — в 01 ч 23 мин 41 с [12].

Разница во времени между нажатиями составила 2 секунды. А на то, чтобы увидеть аварийные показания прибора, осознать их и закричать «об аварийном увеличении мощности», необходимо затратить не менее 4... На то, чтобы выслушать, затем принять решение, отдать команду «Глуши реактор! Итак, мы уже имеем запас в 8... Напомним, что к этому моменту первый взрыв уже произошёл. То есть, он состоялся ещё раньше и явно до первого нажатия кнопки АЗ-5.

А насколько раньше? Учитывая инертность реакции человека на неожиданно возникшую опасность, измеряемую обычно несколькими и более секундами, набросим на неё ещё 8... И получаем отрезок времени, прошедший между первым и вторым взрывами, равный 16... Эта наша оценка в 16... В своих показаниях они практически повторяют друг друга. Поэтому приведём здесь показания только одного из них — Романцева О.

Пожалуй, именно он описал картину взрыва в наибольшей подробности, как она виделась с большого расстояния. В этом, как раз и заключается их большая ценность. Оно было очень тёмным, тёмно-фиолетовым, со всеми цветами радуги. Оно вроде как пошло назад и раздался второй хлопок, похожий на лопнувший пузырь гейзера. Секунд через 15... Пламя также медленно выросло, а потом исчезло, как в первый раз.

Звук был похож на выстрел из пушки. Гулкий и резкий. Мы поехали» [25]. При этом интересно отметить, что оба свидетеля звука после первого появления пламени не слышали. Это означает, что первый взрыв был очень слабый. Естественное объяснение этому будет дано ниже.

Правда, в показаниях Рудыка А. Но этот разброс легко понять, если учесть, что оба свидетеля наблюдали картину взрыва без секундомера в руках. Поэтому их личные временные ощущения можно объективно охарактеризовать так — временной интервал между двумя взрывами был довольно заметен и составил время, измеряемое десятками секунд. Кстати, сотрудник ИАЭ им. Курчатова Василевский В. Более точная оценка времени, прошедшего между двумя взрывами, проведена в данной работы выше — 16...

Поэтому никак нельзя согласиться с оценками величины этого отрезка времени в 1... Хорошо известно, что неуправляемая цепная реакция взрывом заканчивается. Значит, началась она ещё на 10... Тогда получается, что момент её начала лежит в интервале времени от 01 ч 23 мин 10 с до 01 ч 23 мин 05 с. Как это не удивительно, но именно этот момент времени главный свидетель аварии почему-то счёл необходимым выделить, когда обсуждал вопрос о правильности или неправильности нажатия кнопки АЗ-5 именно в 01 ч 23 мин 40 с по ДРЕГ : «я тогда не придавал этому никакого значения — взрыв бы произошёл на 36 секунд ранее» [16]. Как уже обсуждалось выше, на этот же момент времени ещё в 1986 г.

Не слишком ли много совпадений? Такого не бывает просто так. По-видимому, первые признаки аварии «вибрации» и «гул совершенно незнакомого характера» появились примерно за 36 секунд до первого нажатия кнопки АЗ-5. Такой вывод подтверждается показаниями начальника предаварийной, вечерней смены 4-го блока Ю. Трегуба, который остался на ночную смену, чтобы помочь при проведении электротехнического эксперимента: «Начинается эксперимент на выбег. Отключают турбину от пара и в это время смотрят — сколько будет длиться выбег.

И вот была дана команда... Мы не знали, как работает оборудование от выбега, поэтому в первые секунды я воспринял... Такой звук: ду-ду-ду... Переходящий в грохот. Появилась вибрация здания... БЩУ дрожал.

Но не как при землетрясении. Если посчитать до десяти секунд — раздавался рокот, частота колебаний падала. А мощность их росла. Затем прозвучал удар... Удар этот был не очень. По сравнению с тем, что было потом.

Хотя сильный удар Сотрясло БЩУ. И когда СИУТ крикнул, я заметил, что заработала сигнализация главных предохранительных клапанов. Мелькнуло в уме: «Восемь клапанов... Я отскочил, и в это время последовал второй удар. Вот это был очень сильный удар. Посыпалась штукатурка, всё здание заходило...

Все были в шоке... Большая ценность этих показаний обусловлена тем, что свидетель, с одной стороны, работал начальником вечерней смены 4-го блока и, следовательно, хорошо знал его реальное состояние и трудности работы на нём, а, с другой стороны, в ночную смену он уже работал просто добровольным помощником и, следовательно, юридически ни за что не отвечал. Поэтому он смог запомнить и наиболее подробно из всех свидетелей воссоздать общую картину аварии. В этих показаниях обращает на себя внимание слова: «в первые секунды... Отсюда ясно следует, что аварийная ситуация на 4-м блоке, закончившаяся тепловым взрывом реактора, возникла уже «в первые секунды» после начала проведения электротехнических испытаний. А из хронологии аварии известно, что они начались в 01 ч 23 мин 04 с.

Если теперь к этому моменту добавить несколько «первых секунд» то получится, что неуправляемая цепная реакция на запаздывающих нейтронах в реакторе 4-го блока началась примерно в 01 ч 23 мин 8... Таким образом, из сопоставления аварийных документов и процитированных выше показаний свидетелей можно сделать вывод, что первый взрыв произошёл примерно в период от 01 ч 23 мин 20 с до 01 ч 23 мин 30 с. Именно он и послужил причиной первого аварийного нажатия кнопки АЗ-5. Напомним, что ни одна официальная комиссия, ни один автор многочисленных версий не смогли дать естественного объяснения этому факту. Но почему оперативный персонал 4-го блока, не являвшийся новичком в деле и к тому же работавший под руководством опытного зам главного инженера по эксплуатации, всё-таки упустил контроль над цепной реакцией? Воспоминания дают ответ и на этот вопрос.

Нарушение — когда сознательно игнорируется показание, а 26 апреля никто не видел запаса менее 15 стержней... Но, видимо, мы просмотрели... В первые дни после аварии мы ещё общались, пока не разбросали по отдельным палатам... Эти признания были написаны непосредственным, можно сказать, главным участником аварийных событий через много лет после аварии, когда никакие неприятности ему уже не грозили ни от правоохранительных органов, ни от бывшего начальства, и он мог писать откровенно. Из них для любого непредвзятого человека становится очевидным, что во взрыве реактора 4-го блока виноват только персонал. Скорее всего, увлёкшись рискованным процессом поддержания мощности реактора, попавшего в режим самоотравления по его же вине, на уровне 200 МВт, оперативный персонал сначала «просмотрел» недопустимо опасный вывод управляющих стержней из активной зоны реактора в запрещённом Регламентом количестве, а затем «задержался» с нажатием кнопки АЗ-5.

Это и есть непосредственная техническая причина Чернобыльской аварии. А всё остальное — дезинформация от лукавого. И на этом пора заканчивать все эти надуманные споры о том, кто виноват в Чернобыльской аварии, и сваливать всё на науку, как это очень любят делать эксплуатационщики. Учёные были правы ещё в 1986 г. Об адекватности распечаток ДРЕГ Можно возразить, что предлагаемая автором версия причин Чернобыльской аварии противоречит официальной её хронологии, основанной на распечатках ДРЕГ и приводимой, например, в [12]. И автор с этим согласен — действительно противоречит.

Но если внимательно проанализировать эти распечатки, то легко заметить, что сама эта хронология после 01 ч 23 мин 41 с не подтверждается другими аварийными документами, противоречит показаниям очевидцев и, главное, противоречит физике реакторов. Например, официальная хронология, основанная на распечатках ДРЕГ, описывает процесс аварии в следующей последовательности [12]: 01 ч 23 мин 39 с по телетайпу — Зарегистрирован сигнал АЗ-5. Стержни АЗ и РР начали движение в активную зону. Срабатывание быстродействующих редукционных устройств сброса пара в конденсатор турбины. В то время как свидетельские показания, например, Лысюка Г. Наверно, это был крик Топтунова: «Мощность реактора растёт с аварийной скоростью!

Не уверен в точности этой фразы, но смысл запомнился именно такой. Акимов быстрым резким движением подскочил к пульту, сорвал крышку и нажал кнопку «АЗ-5»... Аналогичную последовательность аварийных событий, уже процитированную выше, описывает и главный свидетель аварии [16]. При сравнении этих документов обращает на себя внимание следующее противоречие. Из официальной хронологии следует, что аварийный рост мощности начался через 3 секунды после первого нажатия кнопки АЗ-5. А свидетельские показания дают обратную картину, что сначала начался аварийный рост мощности реактора и лишь затем, через сколько-то секунд была нажата кнопка АЗ-5.

Оценка же количества этих секунд, проведенная выше, показала, что отрезок времени между этими событиями мог составит от 10 до 20 секунд. Физике же реакторов распечатки ДРЕГ противоречат прямо. А по распечаткам получается, что с момента аварийного роста мощности прошло целых 6! Тем не менее, подавляющее большинство авторов почему-то полностью пренебрегают этими обстоятельствами и принимают распечатки ДРЕГ за документ, адекватно отражающий процесс аварии.

Личный опыт Среди опубликованных документов - самый первый доклад от директора ЧАЭС Виктора Брюханова о взрыве на реакторе четвертого энергоблока, переговоры операторов станции в момент аварии, отчеты об эвакуации почти 45 тысяч жителей города Припяти и прилегающих районов. Документы свидетельствуют о том, что серьезные инциденты на станции случались и до 26 апреля 1986 года. Так, в 1982 году на первом энергоблоке произошел значительный выброс радиоактивных веществ. В то же время в докладе Комитета государственной безопасности КГБ отмечалось, что "приняты меры для недопущения панических и провокационных слухов".

Мы делали все возможное, чтобы облегчить невероятно тяжелый труд врачей и среднего персонала. К 5 мая в больницу поступило 172 больных с лучевой болезнью и 23 донора. На Киевский вокзал стали прибывать беженцы из Киева, Припяти и других мест. Вместе с Гордеевым К. Выехали в эту больницу, провели с персоналом инструктаж, а я прочитал небольшую лекцию о лучевой болезни. Врачам клиники было очень трудно с ними работать как физически, так и морально. Уже спустя несколько дней после аварии врачи явно астенизировались и малейшее замечание могло привести к бурной неадекватной реакции. В моем присутствии дежурный врач, сдавая ночное дежурство и рассказывая о тяжелых больных, разрыдалась. Необходимо напомнить, что медицинский персонал, находясь в палате с больным, подвергался достаточно интенсивному облучению вокруг палаты с больным все ближайшие палаты были пустые — на нижнем и верхних этажах и по бокам. Мы обязаны поклониться всему медицинскому персоналу, начиная от приемного покоя, клинических отделений, стерильных боксов, специализированных кабинетов, персоналу лабораторий и дозиметрических постов за их самоотверженный труд. Подходили сроки гибели больных. Возникла необходимость решения ряда весьма специфических задач, связанных с захоронением: определение места группового захоронения, глубина захоронения с гарантией отсутствия повышенного радиоактивного фона над могилой, защита водителей машин-катафалков и машин-перевозки трупов в морг и многое другое. Эти вопросы мы активно решали. Конечно, возникали и непредвиденные ситуации. Патологоанатомы отказались брать труп к себе, так как он был весь «грязный», то есть его тело было загрязнено радиоактивными веществами и очень сильно «фонило». Солдаты полка гражданской обороны принесли труп в приемный покой и положили в ванную. Нужно было отмыть труп, но все отказались. Сотрудники приемного покоя обратились ко мне с просьбой разрешить этот вопрос. Положение было безвыходное. Тогда я надел защитный костюм, взял щетку на длинной ручке и с помощью этой щетки и воды, которая подавалась из шланга, отмыл труп. Вот такой «героический» поступок я совершил. С первого дня я начал вести дневник и продолжал это делать позднее в Чернобыле. Сейчас, когда я его просматриваю, еще раз убеждаюсь, что только в нашей стране могли справиться с этой трагедией. Еще раз хочу с большим удовлетворением высказать свою точку зрения о высоком профессионализме врачей-радиологов клинического отдела Института биофизики и его руководителя профессора Ангелины Константиновны Гуськовой. Всё согласовано. Тебя ждут. Ильин свой срок отработал и «нахватал» прилично». С Евгением Ивановичем мы дружим уже более 50-ти лет и, конечно, мы были на ТЫ. Я наши отношения не афишировал и не использовал ни разу в служебных целях. Со мной летели четыре зам. Мы приземлились в Киеве, пересели в вертолет и полетели в ад, в прямом смысле этого слова. Вертолет облетел разрушенный реактор, брошенный населением город Припять, никому не нужную «зараженную» технику, брошенные поля и деревни. В штабе, который располагался в Чернобыле, для МЗ была выделена комната, где я встретился с Леонидом Андреевичем. Мы обнялись, поцеловались и с этого момента перешли на ТЫ. Леонид Андреевич передал мне некоторые документы, дал характеристику радиационной обстановки на реакторе, в Припяти и Чернобыле, в 30-ти км зоне. Я включился в общий ритм работы: 10. В основном все было связано с вопросами радиационной безопасности. Далее — участие в различного рода совещаниях. В 7 часов утра подъем. На сон оставалось около 5 часов. Через несколько дней я понял, что принятый режим работы неправильный. Я переговорил с председателем Правительственной Комиссии и объяснил ему, что работа в таком режиме может привести к срыву психического состояния наших коллег, к ошибкам при принятии решений. Он согласился со мной, и срок вечерней оперативки был перенесен на 8 часов. Это облегчало мое передвижение по Чернобылю и в 30-ти км зоне. На территорию АС надо было ехать в бронетранспортере. Несколько раз мне пришлось посетить станцию, четвертый блок, оценить условия работы шахтеров, которые рыли котлован под реактором для заливки его бетоном. Везде приходилось объяснять, как пользоваться средствами индивидуальной защиты и настойчиво требовать пользоваться ими. Была проблема, связанная с курением в зонах высокой радиоактивности. Это был реальный путь попадания радиоактивных источников в организм. Например, многие, работающие в штабе, выходили на улицу, садились на рядом стоящие скамейки и бесконечно курили. На оперативном совещании было принято очень простое решение убрать эти скамейки и тем самым хоть немного уменьшить попадание радиоактивной «грязи» в организм. Много времени уходило на разговоры по телефону. Звонили из Минздрава, из нашего Института, население предлагало различные народные средства лечения и т. В Институте по моей просьбе была создана «фармакологическая» комиссия под председательством профессора Мартиросова Кирилла Семеновича. Я ему передавал все поступавшие предложения о народных средствах профилактики и лечения лучевых поражений. С Кириллом Семеновичем было работать легко и приятно — он отличался своей интеллигентностью, исполнительностью и спокойствием. В Чернобыле все находились в стрессорном состоянии, крайне уставшими, и на этом фоне услышать спокойный голос Кирилла Семеновича было очень приятно. Многие вопросы мы решали на месте с представителем 3 ГУ Александром Владимировичем Сорокиным, а также с постепенно прибывающими сотрудниками нашего Института. Был очень внимателен к моим просьбам зам. Серьезная проблема возникла с пожарными. Некоторые их посты располагались на самой станции, где уровни радиации были очень высокими. Примерно, за неделю при участии в сменном дежурстве пожарный мог облучиться в дозе 20 рад.

🎥 Похожие видео

Свидетельства очевидцев аварии на ЧАЭС 26 апреля 1986 года
Скачать видео бесплатно в MP4, WebM, 3GP, MP3 на мобильный или ПК
Хронология событий
26 1986 - фото сборник

Трагедия в Чернобыле была умышлена!

Это облегчало мое передвижение по Чернобылю и в 30-ти км зоне. На территорию АС надо было ехать в бронетранспортере. Несколько раз мне пришлось посетить станцию, четвертый блок, оценить условия работы шахтеров, которые рыли котлован под реактором для заливки его бетоном. Везде приходилось объяснять, как пользоваться средствами индивидуальной защиты и настойчиво требовать пользоваться ими. Была проблема, связанная с курением в зонах высокой радиоактивности. Это был реальный путь попадания радиоактивных источников в организм. Например, многие, работающие в штабе, выходили на улицу, садились на рядом стоящие скамейки и бесконечно курили. На оперативном совещании было принято очень простое решение убрать эти скамейки и тем самым хоть немного уменьшить попадание радиоактивной «грязи» в организм. Много времени уходило на разговоры по телефону. Звонили из Минздрава, из нашего Института, население предлагало различные народные средства лечения и т. В Институте по моей просьбе была создана «фармакологическая» комиссия под председательством профессора Мартиросова Кирилла Семеновича.

Я ему передавал все поступавшие предложения о народных средствах профилактики и лечения лучевых поражений. С Кириллом Семеновичем было работать легко и приятно — он отличался своей интеллигентностью, исполнительностью и спокойствием. В Чернобыле все находились в стрессорном состоянии, крайне уставшими, и на этом фоне услышать спокойный голос Кирилла Семеновича было очень приятно. Многие вопросы мы решали на месте с представителем 3 ГУ Александром Владимировичем Сорокиным, а также с постепенно прибывающими сотрудниками нашего Института. Был очень внимателен к моим просьбам зам. Серьезная проблема возникла с пожарными. Некоторые их посты располагались на самой станции, где уровни радиации были очень высокими. Примерно, за неделю при участии в сменном дежурстве пожарный мог облучиться в дозе 20 рад. Я вмешался в эту ситуацию. Предъявил члену Правительственной Комиссии, зам.

Нести дежурство на территории в зоне 4-ого блока только в течение 2-х часов в неделю; 2. Раз в 10 дней проходить медосмотр; 4. В эти сроки контролировать число лейкоцитов. Кроме того, предложил осуществить локальную защиту пожарных на этих постах: сделать заграждение из свинцовых блоков, примерно, на уровне груди пожарного. Это позволит снизить поглощенную дозу на костный мозг, прежде всего, тазовых костей. Эти требования были приняты и реализованы. Между тем, к 25 мая уже 47 пожарных находилось в госпитале. Возникла проблема и с сотрудниками ГАИ. Структура передвижения транспорта в Чернобыле резко изменилась. Радиоактивный грунт перевозился на грузовиках по второстепенным дорогам, а главная дорога, которая была связана с центральной площадью, практически интенсивно не использовалась, дорожные знаки потеряли свою значимость, светофоры не работали.

Движение транспорта регулировалось только сотрудниками ГАИ. Однажды ко мне пришел офицер — сотрудник ГАИ и сказал, что он дежурит на перекрестке вблизи штаба и у него на индивидуальный дозиметр показывает уже 25 рад, а тревоги со стороны его руководства нет, и он продолжает ежедневно выполнять свои обязанности. Конечно, проведя достаточно жесткий разговор с зам. Министром МВД Н. Демидовым, эту проблему мы решили и в дальнейшем, более строго осуществлялся контроль за «набранными дозами». Первый экспериментатор-биолог. Хочу отметить очень интересное событие, которое произошло в середине мая. Открывается дверь и заходит Володя Шевченко — заведующий лабораторией Института общей генетики и говорит мне, что хочет начать генетические исследования. Я его хорошо знал по работам на загрязненных территориях атомной промышленности, по совместным исследованиям по космической радиобиологии, по работе в редакции журнала «Радиобиология» и в одноименном Совете АН СССР. Это блестящий генетик.

Я думаю, что это первый ученый, который появился в Чернобыле с желанием изучения радиационных последствий. Для меня осталось загадкой, как он попал в запретную зону. Я был счастлив, что перед моими глазами появился человек, который не имеет задачу принять участие в ликвидации аварии, а хочет организовать исследования, которые после «шокового» периода будут востребованы. Все, что я мог сделать для него, я сделал. Я до сих пор очень высоко ценю его порыв! Совершенно неожиданно возникла проблема оказания амбулаторной помощи ликвидаторам. Городская поликлиника не работала, а ко мне стали обращаться ликвидаторы с просьбой оказать ту или иную амбулаторную помощь зубная боль, отравление, обострение гастрита и т. Было ясно, что надо принимать «стабильные» решения, исходя из постоянной работы ликвидаторов в течение многих лет. Я связался с Министром Минздрава Украины Романенко Анатолием Ефимовичем, и мы начали организовывать многопрофильную поликлинику в Чернобыле. Чуть раньше был организован кабинет психоэмоциональной разгрузки, так как для меня было ясно, что многие сотрудники штаба уже находились в стрессорном состоянии.

Причиной этому являлись очень сложная ситуация с реактором, напряженная и ответственная работа всего штаба. Ситуация в Чернобыле была очень похожа на фронтовую ситуацию, которую я сам пережил в1943-1944 годах. В Киев меня командировал председатель Правительственной Комиссии. Заседание проходило в очень большом зале в присутствии около 600-800 человек. Для меня было важно донести до партийного актива взвешенную точку зрения специалиста, прошедшего многолетнюю школу по проблеме в Институте биофизики. Надо было сделать так, чтобы они мне поверили. Я понимал, что большинство из присутствующих оценивают ситуацию не профессионально и считают, что Украина по вине Центра погибает. Дальнейшие события с Л. Ильиным, М. Шандалой и А.

Романенко подтвердили правильность моих предположений.

А что, собственно, произошло? Это был Партийный менеджмент — но на этот раз тряхнуло с такими последствиями, что это невозможно было скрыть. Ну и причем здесь Жора Копчинский? Мне хочется надеяться, что ни КПСС, ни любая другая партия авторитарного типа не придет больше к власти. Я очень сожалею, что на Лубянке в г. И очень хочется верить, что правда о катастрофе все-таки будет сказана.

Неужели одного раза мало? Теперь о тех вопросах, которые заставляют задуматься. Вот некоторые из них. Недашковский является статистом. Принимает в Руководство НАЭК, тех кого ему пришлют, говорит о профессионализме , но в то же время с настойчивостью маньяка движет своих непрофессионалов. Теперь всех пытаются убедить, что эти блоки можно реанимировать и они будут безопасными. Надзорные органы Е.

Миколайчук занялись бизнесом обоснованием возможности продления срока эксплуатации АЭС занимаются подконтрольные структуры прямо или косвенно зависимые от Регулятора все идет на понижение безопасности АЭС. А ведь это абсолютно крамольный тип мышления для регулирующего органа. И вот почему. Не имея опыта продления проектного срока службы на пять лет — Р-1, Р-2 получают продление на 20 лет. Отслужившие свой эксплуатационный ресурс, энергоблоки получат продление на последующие 10-20 лет, ГКЯРУ «входит в положение» и находится в сомнительном для Государственного надзорного органа бизнесе. Понятия о комплексе имеется в виду технологический комплекс оборудования ни кого из них нет, кто с нами не согласен: « Пусть первым бросит в нас камень! Есть личности с комплексами, посмотрите публикации и высказывания : везде- Юра Недашковский и Елена Миколайчук, Наталья Шумкова… Всю ношу несет эксплуатационный и ремонтный персонал АЭС так и должно быть , но не НАЭК и его многочисленные вице-президенты.

Событием отраслевого масштаба считается, что Юра Недашковский ознакомился с каким-то Швейцарским супер-прессом ликбез за станционные деньги. Карьерный рост персонала АЭС, действительно имеющего потенциал мышления, творчества и запас здоровья так необходимого для продуктивной работы — остановлен. В окружении Президента НАЭК на руководящих должностях — дамы с весьма сомнительным производственным опытом. Чего еще недостает нам всем до полного букета? Стоит ли в такой ситуации надеяться на безопасность украинских атомных электростанций? Вряд ли… Стилистика автора. Дятлова исполняет британский актер Пол Риттер «Или ты выполнишь то, что я тебе сказал, или потеряешь работу на станции, а с нею и жильё в Припяти» - так высказался в ночь катастрофы на ЧАЭС 26 апреля 1986 года Анатолий Дятлов.

Слова были обращены молодому инженеру Александру Акимову, который увидел опасность дальнейшего проведения испытаний на блоке номер 4. Что же произошло на Чернобыльской станции в ночь аварии? И справедливо ли получил срок в исправительной колонии заместитель главного инженера по эксплуатации ЧАЭС Анатолий Дятлов, один из самых опытных людей на станции. Дятлов Анатолий Степанович родился 3 марта 1931 года в Восточно-Сибирском крае. Был отличником в Московском инженерном институте по специальности «автоматика и электроника». После института работал в секретной лаборатории 23, в Комсомольске-на-Амуре. Там же произошёл инцидент, и Дятлов получил большую дозу радиации.

Так как работа была связана с подводными атомными лодками. В результате облучение у одного из сыновей Анатолия развилась лейкемия, от чего мальчик умер в возрасте 9 лет. Он был хорошим и опытным специалистом по атомной энергетике. Его сделали заместителем главного инженера ЧАЭС. Это была очень неплохая должность. Почему же тогда под руководством такого опытного инженера случилась такая ужасная катастрофа? Есть множество фактов, которые по сей день пытаются доказать причастные люди.

Один из самых популярных доводов является то, что Дятлов был некорректный по отношению к подчинённым. Не слушал чужого мнения, руководствуясь только свои опытом. Как человек Анатолий отличался строгостью, и излишней самоуверенностью. В этом и ищут до сих пор причину аварии на ЧАЭС. В ночь катастрофы сотрудники станции, такие как Акимов и Топтунов не раз предупреждали Дятлова, что есть какая-то неполадка в ректоре, где проводилось испытание. Но Дятлов был непреклонен. Он мог легко угрожать потерей работы своим подчинённым.

Так и случилось в день катастрофы. Не послушав доводов коллег, Дятлов продолжил испытание. И уже в 1:23:45 ночи произошёл взрыв блока номер четыре. После случившегося Дятлов так и не признал свою вину, ссылавшись на правильное исполнение инструкции. После аварии Анатолий Дятлов подучил строк 10 лет в колонии строго режима. Был облучён, но это его не спасло от решётки. Умер Анатолий в 1995 году.

Что было на самом деле в ночь катастрофы, никто сказать сегодня не может. Бытует мнение, что Дятлов стал жертвой советского режима, не желающего признавать свои ошибки. А ведь есть факты того, что реактор номер четыре имел множество недостатков конструкции. Источники информации: 2. Загадка Чернобыльской катастрофы - Николай Кравчук 3.

Николай Васильевич уверен: ни Минэнерго СССР, ни Минатом России с Госатомом Украины, руководствуясь корпоративной солидарностью в крайне закрытой отрасли атомной энергетики, не были заинтересованы в объективном расследовании и сделали все возможное, чтобы оно не состоялось. К тому времени с момента аварии прошло уже много лет, но неясностей оставалось много, народу так ничего толком и не объяснили. Но браться за работу я не спешил.

Был у меня товарищ Владимир Черноусенко. Во время катастрофы он входил в основной штаб и активно участвовал в ликвидации ее последствий. Помню, как-то я спросил у него, что на самом деле случилось на станции. Ведь для меня, как для физика, оставалась масса вопросов. А Володя ответил: «Будь уверен: при нашей жизни никто толком ничего не узнает. Не трать силы! Вернулся я к ней только накануне двадцатой годовщины трагедии. То есть если бы горючее соответствовало регламенту, то такого разгона реактора за десять секунд ни в коем случае не было, и он не взорвался!

Коллеги приняли мои наработки с интересом, а вот начальство института, где я работал, уже на следующий день попросило меня уволиться «по собственному желанию». Четыре взрыва - Чем вы занимались после увольнения? Дали полгода, за которые я провел колоссальную работу и написал по ней отчет - основу для моей книги. Было очень трудно, потому что все ученые в вопросе о Чернобыле выдвигали абсолютно противоположные версии. Голова шла кругом! Но потом «пазл» сложился, и сейчас я точно знаю: на самом деле взрывов на ЧАЭС было несколько! Власти это скрывали и официально сообщили только об одном. Достаточно подробно изучить уже имеющиеся сведения, поговорить со свидетелями.

Моя версия такая: каждому взрыву предшествовал ряд обстоятельств, которые сложились не только на реакторе, но и во всей системе четвертого блока. Во-первых, эксперимент проводили именно с тем турбогенератором ТГ-8, на котором был сломан подшипник. Неисправный подшипник рано или поздно начинает давать вибрацию. Она передалась на генератор, и, если бы сотрудники четвертого блока вовремя его отключили, он плавно сбросил бы обороты и трагедии не случилось. Но квалифицированные специалисты ЧАЭС в день испытаний не были допущены к работе, а те, кто присутствовал, не смогли убедить руководителя Анатолия Дятлова прекратить эксперимент и остановить реактор. Видимо, тот получал свыше прямо противоположные указания. Второе: реактор был одноконтурный и имел прямую связь с турбиной. Это значит, что вода, которая была в реакторе, нагревалась, превращалась в пар и по прямому трубопроводу шла в генератор.

То есть возникшая вибрация передалась обратно на реактор, из-за чего начали разрушаться топливные каналы. А поскольку горючее там было внештатного состава - с атомных подводных лодок, образовался взрывчатый элемент плутоний 239. Все это привело к резкому росту мощности и температуры в активной зоне. Вместе с тем запас графитовых стержней, заглушающих реактор, был исчерпан. По всем правилам их должны были переставить еще за месяц до аварии. Проследить, делалось это или нет, можно по оперативным журналам, в которых это должно регистрироваться. Но спустя несколько недель после аварии по указанию руководства ЧАЭС эти журналы были переписаны. Третье: вся эта ситуация привела к тому, что в одном месте накопилось достаточное количество взрывчатого элемента, который в итоге достиг своей критической массы и привел к последнему - четвертому взрыву.

Вода превращалась в пар не так, как положено - постепенно, а моментально и тут же стала выходить из «кастрюли», «крышка» которой весила 2,5 тысячи тонн. Это я для образности говорю, чтобы вам было легче представить себе реактор. Вот когда вы варите картошку, бывает такое, что вода выкипает. Сама картошка при этом никуда не вылетает. Но пар приподнимает крышку. Так и в Чернобыле получилось: паровой «взрыв» приподнял крышку на полсантиметра - этого хватило - и уронил ее снова. Получился удар, который ошибочно принимали за взрыв. Произошел второй удар.

На третий раз в «кастрюле» остался один пар: при этой огромной температуре произошла реакция превращения воды и пара в гремучую водородно-кислородную смесь, которая и привела к взрыву. Но он был объемным - без центра. При таком взрыве вещества не выбрасываются, а уплотняются равномерно по всему объему сосуда. В результате этого из имеющегося ядерного горючего - плутония 239 - образовалась критическая масса. А что это такое? Классический ядерный взрыв! Он был четвертым. Все, что находилось на дне «кастрюли», вылетело оттуда, сорвав ее «крышку» весом более двух тысяч тонн.

Внутри блока образовалось облако плазмы с температурой 40 тысяч градусов. Его отметили очевидцы аварии. Сейсмическое воздействие взрыва такой силы вполне могло индуцировать локальное землетрясение, которое и было зарегистрировано. Но вопреки этим явным доказательствам факт ядерного взрыва, равно как и его симптомы, старались не признавать. Но сам по себе этот взрыв не привел к широкому радиоактивному заражению. Резкий рост радиации в последующие сутки произошел из-за постепенного нарастания реакции плутония и серии взрывов, усиленных неправильным тушением реактора. Дело в том, что период полураспада плутония - около двух суток. Если бы люди, участвовавшие в ликвидации аварии, хоть немного соображали, то они бы поняли, что в течение этого времени возможны еще взрывы.

В итоге так и случилось - взрывы были, но уже слабые.

Ещё раз проверив приборы разведки - фонари, планшеты, карандаши - три офицера радиационной безопасности через "Этажерку специальный пристрой вошли в саркофаг. Железобетонные завалы, выступающие из "волн" пола, уложенного разливом бетона, не позволяли быстро передвигаться, а радиационные поля на расстоянии считанных метров менялись от сотен миллирентген до десятков рентген в час. Психологически к "неровному" полу и неоднородной плотности радиационного поля мы подготовились.

Но не учли того, что на этом объекте не производилось никакой уборки более года. Пыль была везде - и на полу, и на стенах и на остатках перегородок. С нашим передвижением пыль поднялась в воздух, и радиация, не уменьшив внешнего облучения, властно заявила о своем присутствии в наших легких и желудках. Для полного "счастья" не хватало только споткнуться, подвернуть ногу...

Один из самых чувствительных приборов на то время - корабельный радиометр КРБГ-1 требовал остановок на несколько секунд для определения уровня радиации. Далее - перебежка к следующей контрольной очке и опять замер, и опять перебежка. Так минут 45 мы двигались к эпицентру, а казалось мы здесь родились и бегать нам по этому "ландшафту" до скончания века. Еще минут через 15 мы были в "Этажерке".

А вот вектор движения по ошибке выбрали противоположный и вышли в 3-м энергоблоке. Рев сирен радиационной тревоги и сегодня по-тональности отличу от других звуков. Служба безопасности блока среагировала молниеносно, и нас выставили опять в "Этажерку". Маршрут движения был нам популярно истолкован и выражениями и жестами: руководствуясь ими, мы быстро вышли там, где и входили.

Из Оперативного Журнала Чаэс 26 Апреля 1986 Г

Полная запись переговоров на ЧАЭС в ночь 26 апреля 1986 года. Уникальная запись! 📺 15 видео	Документы свидетельствуют о том, что серьезные инциденты на станции случались и до 26 апреля 1986 года. Так, в 1982 году на первом энергоблоке произошел значительный выброс радиоактивных веществ.
26 Апреля 1986 слушать и скачать музыку в mp3 на телефон – LightAudio	авария на четвертом реакторе чернобыльской АЭС в 1:23 ночи 26 апреля 1986 года.
Чернобыльская катастрофа: кто же еe спровоцировал? (часть 1).: marafonec — LiveJournal	В 1995 году или чуть раньше в Алма-Ате были обнаружены и стали достоянием общественности «сверхсекретные» сейсмограммы, которые отражали сейсмическую активность в районе ЧАЭС в аварийную ночь 26 мая 1986 г. Как это произошло, случайно или сознательно, неизвестно.

Воспоминания о ходе ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1986 г.

Чернобыль. Двадцать пять лет назад. Исследования и эксперименты в зоне четвёртого блока ЧАЭС	не участвующего в испытаниях, переведена на электропитание от рабочего трансформатора Т6; 23.10 продолжена разгрузка энергоблока; ОЗР равен 26 стержней РР; Слайд 7126 апреля 1986 г. 00.25 тепловая мощность реактора составила 720 МВт; 00.28 при тепловой мощности.
ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ ТРАГЕДИЯ: КАК ЭТО БЫЛО	Из Оперативного Журнала ЧАЭС 26 Апреля 1986 г.
Истинные причины страшной катастрофы на Чернобыльской АЭС 26.04.1986г — DRIVE2	На следующий день после аварии не смог ознакомиться с записями в оперативном журнале начальника смены блока. Директор ЛАЭС запретил показывать записи работникам Минэнерго (ЧАЭС была в подчинении Минэнерго СССР, а ЛАЭС — Минсредмаша СССР).

Полная запись переговоров на ЧАЭС в ночь 26 апреля 1986 года. Уникальная запись! 📺 Топ-4 видео

В период с июля по ноябрь 1986 года был сооружен бетонный саркофаг высотой более 50 м и внешними размерами 200 на 200 м, накрывший 4-й энергоблок ЧАЭС, после чего выбросы радиоактивных элементов прекратились. Так начался первый урок 26 апреля в припятской школе, об этом вспоминает в свой книге «По ту сторону Чернобыля» Валентина Барабанова, учительница французского языка. 09:00. Вода, которая продолжала подаваться на четвертый блок АЭС, наконец-то кончилась. Чернобыльская диверсия случилась 26 апреля 1986 года. Долгое время антисоветские злые языки именовали её аварией, случившейся по халатности и расхлябанности советской АЭС. В ночь на 26 апреля 1986 года в четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции вспыхнул мощный пожар. Так началась крупнейшая техногенная катастрофа в истории атомной энергетики. Siberian Command Base.

Из оперативного журнала чаэс 26 апреля 1986 г