БУРЛЮК Давид Давидович (р. 1882), поэт, художник, художественный критик (после 1917 г. эмигрировал в США). В летописи Юрия Колмакова находим другое: «3 мая. В фойе Общественного собрания открылась выставка картин художника-футуриста Д. Бурлюка». А его красная деревянная ложка, вставленная в петлицу, была даже запечатлена некоторыми художниками и являлась визитной карточкой Бурлюка. Давид Бурлюк. БУРЛЮК Владимир Давидович. 7 октября 1888 (19 октября 1888), с. Котельва Полтавской губернии – 1920-е, (?) Младший брат а.
Давид Давидович Бурлюк
На этом настаивали Левкий Жевержеев и Волдемар Матвей, хотя, по свидетельству Матюшина, многие молодые «противились». Объединительная роль Матвея особенно велика. Этот факт подтверждается письмами Матвея из Москвы разным лицам, в том числе Школьнику. Приглашая Ларионова на 1-ю выставку «Союза молодёжи» 8 марта — 11 апреля 1910-го , Матвей пишет 19 февраля 1910 года, что участвуют «Львов, я и другие» выделил самых главных!
Упоминая Львова, Матвей старается поднять в глазах Ларионова авторитет нового художественного объединения. Ларионов на участие согласился. Среди москвичей на 1-й выставке «Союза молодёжи» были Ларионов, Гончарова и Машков.
Их примитивизм не пришёлся по вкусу петербургским критикам. Александр Бенуа высказался по поводу Ларионова: «Ведь он мог бы создавать вместо этих кривляний в духе какого-нибудь нового «примитивизма» законченные и совершенные произведения в «прежнем духе». А Ларионов лишает закатный ореол старого искусства того цветистого и праздничного луча, который он мог бы ему дать».
Источник: Омский областной музей изобразительных искусств им. Врубеля Через 12 дней после вернисажа 1-й выставки «Союза молодёжи» открылась выставка «Импрессионисты» 19 марта — 14 апреля , в которой объединились, на почве противостояния «Союзу молодёжи», с одной стороны, Кульбин и его художественно-психологическая группа «Треугольник», с другой — Матюшин, Гуро, Каменский. Москвичей на этой выставке не было.
На следующей выставке «Союза молодёжи», которая получила название «Русский сецессион» 13 июня — 8 августа 1910 , были те же москвичи, что и на 1-й. Вскоре после закрытия выставки Матвей опубликовал текст «Русский сецессион», который можно считать манифестом «Союза молодёжи». В частности, он писал: «Колыбелью его [Русского сецессиона] у нас считается Москва.
Изучение этих мастеров, потом прерафаэлитов и русского народного искусства сделало то, что вкус, чувство красок и глаз молодых русских художников развивались в направлении совершенно отличном от направления питомцев академии… И направление это оказалось не только не мертвенно-художественным, но быстро дало пышные и обильные ростки. Ежегодные выставки «Золотого Руна» показали, какие мало початые области красоты есть ещё у живописи, сколько свежести и самобытности у молодой России. Вскоре и в Петербурге при содействии мецената Л.
Жевержеева образовалось общество «Союз молодёжи»». В Одессе на Салоне 2 Салоне В. Издебского, февраль — апрель 1911-го из «Союза молодёжи» были только Матвей 2 картины и петербуржец Кульбин 8.
Левая направленность не помешала Ларионову а за ним и Гончаровой участвовать в выставке « Мира искусства » в Петербурге декабрь 1910-го — февраль 1911-го. Источник: Государственный Русский музей Также наблюдалось обратное движение из Петербурга в Москву, но менее масштабное. Во время организации первой выставки «Бубнового валета» ещё до официальной регистрации общества не обошлось без некоторых недоразумений.
Объявление о приёме работ на выставку было опубликовано 8 октября 1910 года. Многие отозвались на публикацию — представители группировок «Золотое руно», «Венок-Стефанос», «Новое мюнхенское объединение» и даже французы например, Анри ле Фоконье. Первая стала участницей выставки 7 работ.
Второй отправил устроителям 68 произведений и в письме Ларионову написал, что выбор работ и цены предоставляет на его усмотрение. Это были в основном «наброски», как их определил сам автор. Возможно, именно поэтому ни одно из произведений Спандикова в экспозицию не вошло.
Для других членов «Союза молодёжи» объявления явно было недостаточно, требовались личные приглашения. Письменное приглашение было прислано 15 ноября, о чём Школьник написал Спандикову 16 ноября. Некоторые исследователи например, Н.
Харджиев видят в этом факте преднамеренный расчёт Ларионова на то, что «союзники» не успеют прислать свои работы.
Русские футуристы составляли сплоченную группу русских поэтов и художников, следовавших принципам авангардного художественного движения «футуризм» Филиппо Маринетти , начатого в 1909 году. Русский футуризм зародился в декабре 1912 года, когда московская группа художников Hylaea запущен в 1910 году Бурлюком выпустил манифест в соавторстве с Бурлюком под названием «Пощечина общественному вкусу».
Московская группа была крупнейшей из нескольких футуристических кружков и включала Бурлюка, его брата Владимира 1886-1917 , к которому впоследствии присоединились Василий Каменский 1884-1961 и Велимир Хлебников 1885-1922 , а затем Алексей Крученых 1886. Хотя в русском футуризме доминировали литературные художники, некоторые из которых также занимались изобразительной живописью, большинство участников сотрудничали в таких художественных проектах, как футуристическая опера «Победа над солнцем» на слова Крученых, декорации Казимира Малевича и музыку Михаил Матюшин. Как и их итальянские коллеги, русские футуристы были очарованы скоростью и динамизмом современных машин, а также городской жизнью.
Они намеренно разжигали споры, отказываясь от «статического искусства» прошлого.
Критика оценила москвичей выше, чем коренных петербуржцев. Матвей, последовательный проводник идеи творческого контакта с Москвой, писал Ларионову: «Вы чертовски дело двигаете тем, что поддерживаете нас, этим самым двигаете вперед новое искусство. Благодаря Вас, мы как-то уверенно пошли по дороге, указанной нам москвичами».
Во время работы выставки состоялся диспут с чтением доклада «Основы новой русской живописи» москвича Боброва. Это был первый авангардный диспут, привязанный к выставке, и новое слово в современном выставочном деле. Ларионовская выставка «Ослиный хвост» 11 марта — 8 апреля 1912-го стала пиком творческого содружества 2 столиц. Она была устроена в новом выставочном помещении Московского училища живописи, ваяния и зодчества на Мясницкой. Там же с отдельными каталогом и вывеской открылась экспозиция «Союза молодёжи» — единственная прошедшая в Москве выставка петербургского объединения.
Таким образом получилась совместная выставка 2 ведущих объединений молодого авангарда. Правда, из «союзников» в Москву на «Ослиный хвост» приехал уменьшенный состав художников — 15 из 26, участвовавших в 3-й выставке «Союза». Из-за идейного противостояния «Бубновому валету» верный друг «Союза молодёжи» Машков в «Ослином хвосте» не участвовал. Одновременно совместная выставка показала, что появились некоторые противоречия между петербуржцами и москвичами. Участники 2-й выставки «Союза молодёжи» — Барт, Ле-Дантю и Сагайдачный — не захотели соседствовать в экспозиции с «эпигонами мюнхенского модернизма» как они называли «союзников» и в 3-й выставке не участвовали.
Источник: Государственный Русский музей В 4-й выставке «Союза молодёжи» 4 декабря 1912 — 10 января 1913-го из москвичей по-прежнему принимали участие Михаил Ларионов 7 работ , а также его брат Иван с перерывом после «Русского сецессиона» , Гончарова 6 , Малевич 12 , Татлин 8 и Шевченко 3. Маяковский , экспонировавший на выставке одну работу, впервые сотрудничал с «Союзом молодёжи», но вскоре принял участие в диспутах общества. В июне 1913 года в сборнике «Ослиный хвост и Мишень» был опубликован манифест «Лучисты и будущники», подписанный Ларионовым и его соратниками по выставкам. В нём сообщалось о полном размежевании с «Бубновым валетом», «Союзом молодёжи», «пощёчниками» то есть «гилейцами» и всеми футуристами. Будущее за нами».
За грозными заявлениями последовали конкретные действия. В частности — прекращение контактов с «Союзом молодёжи»: в 5-й выставке общества ларионовцы не участвовали. Последняя 5-я выставка «Союза молодёжи» 10 ноября 1913-го — 12 января 1914-го проходила без привычной троицы — Ларионова, Гончаровой и Машкова, но с Малевичем 12 работ и Моргуновым 13. Экспозицию картин Малевича можно было бы назвать небольшой персональной выставкой: он показал свои лучшие работы 1912 «заумный реализм» и 1913 «кубофутуристический реализм» годов. Клюн был включён по рекомендации Малевича, а Ходасевич — по рекомендации Татлина.
Грищенко, сохранивший контакты с «Союзом молодёжи», вскоре 2 мая 1913-го прочитал в Троицком театре доклад «Русская живопись в связи с Византией и Западом», в котором критиковал «Бубновый валет». В январе 1914 года, после закрытия 5-й выставки «Союза молодёжи», Малевич , Татлин и Моргунов известили Жевержеева, что они покидают общество. Этим событием завершился чрезвычайно насыщенный, но недолгий этап сотрудничества петербургских и московских авангардистов на почве «Союза молодёжи». Однако вскоре они вновь объединились на Первой и Последней футуристических выставках «Трамвай В» и «0,10», но уже на иной почве. Авангардный союз Петербурга и Москвы продолжился.
Фрагменты из воспоминаний футуриста. Статьи об авангарде. Каталог произведений. Ирены Бужинской. Русский авангард Письмо Спандикова Ларионову от 21 ноября 1910 года.
РГАЛИ, ф. Стокгольм, 1976 Арская И.
Роберт Фальк «Бутылки у окна», 1917 Что значит «Бубновый валет»? Название объединению придумал Ларионов Михаил, о чём он заявил в интервью. Этот факт подтверждается Куприным и Машковым. Эмблему общества нарисовал А. Название объединения обязано двум ассоциациям, и построено на недвусмысленной игре слов: до 1917 года «бубновыми тузами» называли каторжников. Тюремное одеяние их представляло собой длинную серую робу-балахон, на спину которой нашивался чёрный ромб.
Второе толкование исходит из старинного французского карточного жаргона, в соответствии с которым валетовый фр. Carreau — квадратики считался и звался — «плутом», «мошенником». Версий истории создания названия существует много, в том числе основанных на воспоминаниях участников группы.
Давид Давидович Бурлюк — краткая биография
тораглазый стрелец» — фактически поэме о футуризме и о Бурлюках. Другой друг Бурлюка, Сергей Спасский, был арестован в 1951 году и приговорён к десяти годам лагерей. Его творчество сегодня мало известно широкой публике. Устранить пробел призвана первая полноценная монография «Художник Давид Бурлюк», недавно вышедшая из печати. БУРЛЮК Владимир Давидович. 7 октября 1888 (19 октября 1888), с. Котельва Полтавской губернии – 1920-е, (?) Младший брат а. Бурлюк и Мозес Сойер написали портреты друг друга, и не только – Давид Давидович даже сочинил в 1941-м поэму «Братья Сойеры». Люси Маневич, дочь известного художника. Биография. Давид Давидович Бурлюк — русский поэт и художник украинского происхождения, один из основоположников русского футуризма. Брат Владимира и Николая Бурлюков.
Художник — Владимир Давидович Бурлюк
Братья Бурлюки: три интересных идеи. Братья Бурлюки — это семья художников и поэтов, которые оказали большое влияние на русскую культуру начала XX века. Бурлюк и Мозес Сойер написали портреты друг друга, и не только – Давид Давидович даже сочинил в 1941-м поэму «Братья Сойеры». Люси Маневич, дочь известного художника. Впечатление первое: братья Буровы – мощные художники. Их творения – это космос.
Давид Бурлюк – гений живописи и поэзии
Для русского футуризма характерна своя особая поэтика, форма слова, эмоциональная составляющая, культура. Несмотря на стремление оторваться от прошлого, у футуризма в России всё равно есть своя уникальность, свойственная только русским поэтам. Основные течения и группы футуризма в России Русский футуризм подразделялся на несколько организаций: Кубофутуризм здесь участвовали члены «Гилеи» — Владимир Маяковский, Давид Бурлюк. Бурлюк, В. Маяковский, В. Хлебников и другие. Это была самая популярная и влиятельная группа, участники которой считались первыми футуристами в России. Именно они стали авторами манифеста «Пощёчина общественному вкусу» и дали толчок к развитию данного направления. Они призывали отказаться от искусства прошлого, призывали бросить читать Пушкина, Толстого, Достоевского и т.
Их философия заключалась в том, чтобы принципы кубизма в живописи спроецировать на литературу: как в живописи, трёхмерный объект следует разделить на части, но потом снова сложить воедино, показать какие-либо качества или свойства, изначально невидимые, но раскрываемые при детальном рассмотрении. Они выступали против классических форм поэзии, грамматики, рифм и придумывали свои собственные формы. Северянин, И. Игнатьев и др. Игорь Северянин стал первым, кто себя назвал эгофутуристом, что в переводе означат «Я-будущее».
Кажется, речь шла и о черепной коробке, поднявшейся над мозгом в звездные пространства. Словом, это было безоговорочным и очень взволнованным признанием со стороны очень далекого человека. Хозяйка позвала к столу. Маяковский поднялся первый, подошел к ней и довольно грациозно предложил ей руку.
Она залепетала что-то о нравственном потрясении, испытанном от его читки, а он почтительно, хотя и несколько звучнее, чем следует, поцеловал ей руку. Стол был ярко освещен и завален великолепной, неслыханной по тем временам едой: телячьи окорока, огромные рыбы в ледяном желе, куски желтого масла, графины с водкой — все это изобилие сверкало и нагло предлагало себя. После первой же стопки поднялся Бальмонт. Он очень легко пьянел. В руке у него была маленькая книжка.
Их тяжеловесный архаизм, самая незавершенность их формы нравились мне своей противоположностью всему, что я делал, всему моему облику поэта, ученика Корбьера и Рембо. Я помнил эти стихи наизусть и с живейшим любопытством всматривался в их автора. Он сидел, не снимая пальто, похожий на груду толстого ворсистого драпа, наваленного приказчиком на прилавок. Держа у переносицы старинный, с круглыми стеклами, лорнет — маршала Даву, как он с легкой усмешкой пояснил мне,— Бурлюк обвел взором стены и остановился на картине Экстер. Это была незаконченная темпера, interieur, писанный в ранней импрессионистской манере, от которой художница давно уже отошла. По легкому румянцу смущения и беглой тени недовольства, промелькнувшим на ее лице, я мог убедиться, в какой мере Экстер, ежегодно живавшая в Париже месяцами, насквозь «француженка» в своем искусстве, считается с мнением этого провинциального вахлака. Она нервно закурила папиросу и, не видя поблизости пепельницы, продолжала держать обгорелую спичку в руке. Бурлюк, уже успевший разглядеть в моей комнате все до мелочей, заметил под кроватью приготовленный на ночь сосуд и носком, как ни в чем не бывало, деловито пододвинул его к Александре Александровне. Это сразу внесло непринужденность в наши с ним отношения, установив известную давность и короткость знакомства. Я жадно расспрашивал «садкосудейца» о Хлебникове. Пусть бесконечно далеко было творчество Хлебникова от всего, что предносилось тогда моему сознанию как неизбежные пути развития русской поэзии; пусть его «Зверинец» и «Журавль» представлялись мне чистым эпигонством, последними всплесками символической школы, —для меня он уже был автором «Смехачей», появившихся незадолго перед этим в кульбинской «Студии Импрессионистов», и, значит, самым верным союзником в намечавшейся — пока еще только в моем воображении — борьбе. Все, что удалось напечатать в «Садке» и «Студии», — ничтожнейшая часть бесценного поэтического клада... И отнюдь не самая лучшая. Я продолжал расспросы, и Бурлюк, напрягая прилежно свою память, процитировал мне начало еще никому не известного стихотворения: «Весележ, грехож, святеж». Он произносил «веселош, святош, хлабиматствует» вместо «хлябемятствует», и русское «г» как «х». Во всяком другом я счел бы это неопровержимым признаком украинского происхождения. Но в Бурлюке, несмотря на его фамилию и говор, мне было странно предположить «хохла», как вообще с трудом я отнес бы его к какой бы то ни было народности. А он — это была его постоянная манера, нечто вроде тика,— не раскрывая рта, облизывал зубы с наружной стороны, как будто освобождая их от застрявших остатков пищи, и это придавало его бугристому, лоснящемуся лицу самодовольно животное и плотоядное выражение. Тем более странно и неожиданно прозвучали его слова: — Деточка, едем со мной в Чернянку! Мне шел двадцать пятый год, и так уже лет пятнадцать не называли меня даже родители. В устах же звероподобного мужчины это уменьшительное «деточка» мне показалось слуховой галлюцинацией. Но нет: он повторяет свою просьбу в чудовищно несообразной с моим возрастом, с нашими отношениями форме. Он переламывает эти отношения рокотом нежной мольбы, он с профессиональной уверенностью заклинателя змей вырывает у наших отношений жало ядовитой вежливости и, защищенный все той же нежностью, непререкаемо-ласково навязывает мне свое метафизическое отцовство — неизвестно откуда взявшееся старшинство. Там все... Вы должны поехать вместе со мной... Если вы откажетесь, это будет мне нож в сердце... Я с этим и пришел к вам... Экстер, на глазах которой происходит это необычайное зарождение необычайной дружбы, присоединяется к его настояниям: — Это необходимо и для вас, Бен. Почему необходимо для меня? Почему мой отказ будет ударом ножа в бурлюковское сердце? Почему я должен ехать немедленно? Над всем этим мне не дают подумать. Мои государственные экзамены, мой очередной роман,— все это отодвигается на задний план, отметается в сторону натиском человека, которого я впервые увидел час тому назад. Ранним утром я, как было накануне условлено, приехал с вещами на квартиру Экстер, у которой остановился Бурлюк. Александра Александровна еще спала. В светло-оранжевой гостиной, увешанной нюренбергскими барельефами,— единственном месте во всем доме, где глаз отдыхал от вакханалии красок,— меня встретил Давид. Он только что вышел из отведенной ему соседней комнаты. Впрочем, он походил на человека, переночевавшего в стоге сена, а не в комфортабельном кабинете Николая Евгеньевича Экстера, адвоката с хорошей практикой. Растрепанный, в помятом пиджаке, Бурлюк, должно быть, совсем не раздевался. Одна штанина у него была разорвана на колене, и висящий трехугольный лоскут раскрывал при каждом движении полосатый тик кальсон. Щеголь Иосиф, лакей Александры Александровны, в черно-желтом жилете, опередившем на два года пресловутую кофту Маяковского, подавая нам завтрак, с явным презрением посматривал на Бурлюка. Но Давид был невозмутим. Широко улыбаясь, он объяснил мне, что у Экстер, кроме него, гостит 3. Я все еще не понимал, какое отношение имеет порванная штанина к этой немолодой даме. Увы, это не был трофей. Ночью Давид, для которого, по его собственному признанию, все женщины до девяноста лет были хороши, потерпел поражение. Он говорил об этом без всякого стеснения, без досады, с гомеровской объективностью, имевшей своим основанием закон больших чисел. В его ночной истории личный интерес как будто отсутствовал. На вокзале мы взяли билеты до Николаева, с тем, чтобы там пересесть на поезд, идущий до Херсона. В купе третьего класса, кроме нас, не было никого: мы могли беседовать свободно, не привлекая ничьего внимания. Заговорили о стихах. Бурлюк совершенно не был знаком с французской поэзией: он только смутно слышал о Бодлере, Верлене, быть может, о Малларме. Достав из чемодана томик Рембо, с которым никогда не расставался, я стал читать Давиду любимые вещи... Бурлюк был поражен. Он и не подозревал, какое богатство заключено в этой небольшой книжке. Правда, в ту пору мало кто читал Рембо в оригинале. Из русских поэтов его переводили только Анненский, Брюсов да я. Мы тут же условились с Давидом, что за время моего пребывания в Чернянке я постараюсь приобщить его, насколько это будет возможно, к сокровищнице французской поэзии. К счастью, я захватил с собой, кроме Рембо, еще Малларме и Лафорга. Время от времени Бурлюк вскакивал, устремлялся к противоположному окну и, вынув из кармана блокнот, торопливо что-то записывал. Потом прятал и возвращался. Меня это заинтересовало. Он долго не хотел объяснить, но в конце концов удовлетворил мое любопытство и протянул мне один из листков. Это были стихи. Крупным, полупечатным, нечетким от вагонной тряски почерком были набросаны три четверостишия. Трудно было признать эти рифмованные вирши стихами.
Ежедневная аудитория портала Проза. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей. Портал работает под эгидой Российского союза писателей.
«Русский Полифем». Великий футурист из Харьковской губернии
Потом на одном из вечеров он услышал, как читает стихотворение «Зверинец» поэт Велимир Хлебников. Бурлюк сразу понял, что Хлебников – гений и что он не от мира сего. Но Маяковский ни с кем не считается. Что-нибудь скажет через головы всех Бурлюку. Бурлюк, подхватив фразу, подаст уже умышленно рассчитанный на прислушивающуюся публику ответ. Боччони был самой яркой и одаренной личностью в ии. В 1915 г. ушел на Первую мировую войну и погиб. В России первыми футуристами стали художники братья Бурлюки. Но внешний вид Давида Бурлюка был лишь отражением его неспокойного внутреннего мира, наполненного энергией творчества, которой он щедро делился с окружающими.
Биография и творчество Давида Бурлюка
- Футуризм в литературе: определение, признаки, особенности, поэты представители направления
- Давид Бурлюк – гений живописи и поэзии
- «Бубновый валет» и другие художественные объединения в русском искусстве 1910-х гг.
- Комментарии
- 7 главных картин на выставке Давида Бурлюка в Музее русского импрессионизма
- Давид Бурлюк... Забытые имена
Футуризм в литературе
Например, благодаря куки, в следующий раз вы этого сообщения не увидите.
Он говорил об этом без всякого стеснения, без досады, с гомеровской объективностью, имевшей своим основанием закон больших чисел. В его ночной истории личный интерес как будто отсутствовал. На вокзале мы взяли билеты до Николаева, с тем, чтобы там пересесть на поезд, идущий до Херсона. В купе третьего класса, кроме нас, не было никого: мы могли беседовать свободно, не привлекая ничьего внимания. Заговорили о стихах. Бурлюк совершенно не был знаком с французской поэзией: он только смутно слышал о Бодлере, Верлене, быть может, о Малларме.
Достав из чемодана томик Рембо, с которым никогда не расставался, я стал читать Давиду любимые вещи... Бурлюк был поражен. Он и не подозревал, какое богатство заключено в этой небольшой книжке. Правда, в ту пору мало кто читал Рембо в оригинале. Из русских поэтов его переводили только Анненский, Брюсов да я. Мы тут же условились с Давидом, что за время моего пребывания в Чернянке я постараюсь приобщить его, насколько это будет возможно, к сокровищнице французской поэзии. К счастью, я захватил с собой, кроме Рембо, еще Малларме и Лафорга.
Время от времени Бурлюк вскакивал, устремлялся к противоположному окну и, вынув из кармана блокнот, торопливо что-то записывал. Потом прятал и возвращался. Меня это заинтересовало. Он долго не хотел объяснить, но в конце концов удовлетворил мое любопытство и протянул мне один из листков. Это были стихи. Крупным, полупечатным, нечетким от вагонной тряски почерком были набросаны три четверостишия. Трудно было признать эти рифмованные вирши стихами.
Бесформенное месиво, жидкая каша, в которой нерастворенными частицами плавали до неузнаваемости искаженные обломки образов Рембо. Так вот зачем всякий раз отбегал к окну Бурлюк, копошливо занося что-то в свои листки! Это была, очевидно, его всегдашняя манера закреплять впечатление, усваивать материал, быть может даже выражать свой восторг. И это не было кощунство. Наоборот, скорее тотемизм. Бурлюк на моих глазах пожирал своего бога, свой минутный кумир. Вот она, настоящая плотоядь!
Облизывание зубов, зияющий треугольник над коленом: «Весь мир принадлежит мне! Таким тараном разнесешь вдребезги не только «Аполлон»: от Пяти углов следа не останется. И как соблазнительно это хищничество! Мир лежит, куда ни глянь, в предельной обнаженности, громоздится вокруг освежеванными горами, кровавыми глыбами дымящегося мяса: хватай, рви, вгрызайся, комкай, создавай его заново,— он весь, он весь твой! Это заражало. Это было уже вдохновением. Ночью мы приехали в Николаев.
Поезд на Херсон отходил через несколько часов. Надо было ждать на вокзале. Спать не хотелось. Мир был разворошен и все еще принадлежал мне. Моей на заиндевевшем стекле была подвижная паукообразная тень четверорукого фонаря за окном, отброшенная с перрона освещенным вагоном; моими были блеклые бумажные розы на молочно-белой, залитой пивом, клеенке буфетной стойки; моим был спящий винодел в распахнувшейся хорьковой шубе с хвостами, вздрагивающими при каждом вдохе и выдохе; моим был швейцар в тупоносых суворовских сапогах, переминавшийся в дверях и с вожделением посматривавший на бутерброды под сетчатым колпаком. Все это в тускло-янтарном свете засиженных мухами угольных лампочек, в ржавом громыхании железнодорожной ночи подступало ко мне, и я это брал голыми руками. Нет, даже не подступало, и я ничего не брал.
Это было мной, и надо было просто записать все. Так, сам собой, возник «Ночной вокзал». Садимся наконец в вагон. Вслед за нами в купе входит краснощекий верзила в романовском полушубке и высоких охотничьих сапогах. За плечами у него мешок, туго чем-то набитый, в руке потертый брезентовый чемодан. Радостные восклицанья. Это Владимир Бурлюк.
Брат знакомит нас. Огромная лапища каменотеса с черным от запекшейся крови ногтем больно жмет мою руку. Это не гимназическое хвастовство, а избыток силы, непроизвольно изливающей себя. Да и какая тут гимназия: ему лет двадцать пять — двадцать шесть. Рыжая щетина на подбородке и над верхней, слишком толстой губой, длинный, мясистый с горбинкою нос и картавость придают Владимиру сходство с херсонским евреем-колонистом из породы широкоплечих мужланов, уже в те времена крепко сидевших на земле. Рядом с этим Нимвродом Давид как-то обмякает, рыхлеет. В нем явственнее проступает грузное бабье, гермафродитическое начало, которое всегда придавало немного загадочный характер его отношениям с женщинами, да, пожалуй, и мужским.
Братья называют друг друга уменьшительными именами, и на меня это производит такое же впечатление, как если бы допотопные экспонаты геологического музея были обозначены ласкательными суффиксами. Владимир едет на рождественские каникулы. Он учится в художественной школе не то в Симбирске, не то в Воронеже. Там, в медвежьем углу, он накупил за бесценок старинных книг и везет их в Чернянку. Давиду не терпится, и Владимир выгружает из мешка том за томом: петровский воинский артикул, разрозненного Монтескье, Хемницера... Владимир польщен. Он слабо разбирается в своих приобретениях и, видимо, мало интересуется книгами: был бы доволен брат.
Не очень наседают на тебя? Я догадываюсь, о чем речь. И до провинции докатилась молва о левых выставках, в которых деятельное участие принимают Бурлюки. Владимир одною рукою пишет свои «клуазоны»31 и «витражи», а другой — школьные этюды.
Кузьмина и С. Литографии по рисункам В. Маяковского, Надежды Бурлюк, В. Татлина, Владимира и Давида Бурлюков. Тираж 1100 экз. Обложка и титульный лист с автографами авторов. Несмотря на название в сборнике были напечатаны стихотворения четырех авторов, в т. По всей видимости, Давид Бурлюк дорожил эффектным названием сборника и не хотел нарушать его целостности. Поэтому он пошел на небольшую хитрость: объединил инициалы своего имени и брата в одно целое, в результате чего получился таинственный «Д. Церковно-славянская треба - это богослужебный обряд крестины, венчание, панихида , совершаемый по просьбе самих верующих. Требник - книга с молитвами для треб. Термин очень понятный для миллионов россиян того времени. Владимир Бурлюк. Портрет В. Сборник вышел из печати в начале апреля 1913 года. Его составили двадцать пять стихотворений Хлебникова, четырнадцать -Маяковского и тридцать одно - Бурлюков: шестнадцать - Давида, пятнадцать - Николая. Именно там впервые были опубликованы моментально ставшие скандально знаменитыми строчки Владимира Маяковского: «На чешуе жестяной рыбы Прочёл я зовы вещих губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы На флейтах водосточных труб? Я стер границы в карте будня Плеснувши краску из стакана И показал на блюде студня Косые скулы океана». Женщина с кошкой. Женщина с собакой. Фотография 1911 г. Николай Давидович Бурлюк 1890-1920 — брат Владимира и Давида Бурлюков, поэт и художник, участник футуристических сборников. В 1919—1920 скрывался от всякой мобилизации; в декабре 1920 года в Херсоне явился на учёт в РККА как бывший офицер, но был арестован и «тройкой» 6-й армии приговорён 25 декабря 1920 г. Людмила Давидовна Бурлюк-Кузнецова 1886-1973 — старшая сестра Бурлюков, живописец. До 1908 г. Жена скульптора В. В 1956 г. Надежда Давидовна Бурлюк 1895-1967 - средняя сестра братьев Бурлюков, в 1914 г. Марианна Давидовна Бурлюк 1897-1992 — самая младшая сестра братьев Бурлюков, певица, училась на вокальном отделении Московской консерватории. В 1916 г. Жила в Чехословакии. Каменский, Б. Лившиц, А. Кручёных, Е. Гуро, В. Хлебников, И. Северянин, С. Рисунок Владимира Бурлюка из сборника. В сборник вошли стихи известных поэтов-новаторов и один из манифестов русских футуристов «Идите к чёрту! В «Рыкающий Парнас», Владимир Маяковский поместил одно из своих самых знаменитых и самых эпатажных стихотворений «Нате! Маяковский «НАТЕ! Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста где-то недокушанных, недоеденных щей; вот вы, женщина, на вас белила густо, вы смотрите устрицей из раковин вещей. Все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош. Толпа озвереет, будет тереться, А если сегодня мне, грубому гунну, кривляться перед вами не захочется - и вот я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам я - бесценных слов транжир и мот». Владимир Давидович Бурлюк. Фотография до 1917 г. Постепенно Владимир Бурлюк уплощает форму и увеличивает детали орнамента, распространяя его по всей поверхности картины «Украинская крестьянка». Музей Тиссен-Борнемиса, Мадрид. Затем Бурлюк приходит к своеобразному «клуазонизму»: плоскость расчерчивается тёмным контуром на неправильные геометрические фигуры, раскрашивается в локальные цвета и декорируется простым орнаментом «Фруктовый сад». ГТГ; «Цветы». ГРМ; «Пейзаж». Частная коллекция. Тем самым живопись уподобляется произведению декоративно-прикладного искусства. На выставках работы этого рода вызывали особое возмущение, а их автор приобрёл репутацию «enfant terrible» нового искусства. Критики пытались определить источники его стиля «эскизы для стекла», «витражи», «ассирийский орнамент» и т. Михаил Ларионов в России. Очевидно одно: стиль Владимира Бурлюка 1908—1910 вполне оригинален и не имеет западных аналогов. Футуристы «Гилея». Велемир Владимирович Хлебников. Том I. Статьи о творчестве Хлебникова, Каменского и Бурлюка. Рисунки Владимира и Давида Бурлюков. Издание «Первого журнала русских футуристов». Москва, 1914 г. Обложка и титульный лист. Велимир Владимирович Хлебников. Портрет Велимира Хлебникова работы Владимира Бурлюка. Последняя страница книги. Молоко кобылиц Мирiстель. Рисунки, стихи, проза. Александра Экстер. Бурлюки: Давид, Владимир, Николай. Игорь Северянин. В книгу включены два авторских рисунка: Давида Бурлюка и Владимира Бурлюка. Молоко кобылиц. Москва Херсон , 1914 г. Два рисунка Давида Бурлюка. Авторский рисунок Владимира Бурлюка. Иллюстрация Владимира Бурлюка. Литография 1 Молоко кобылиц. Литография 2 Молоко кобылиц. Литография 3 Молоко кобылиц. Литография 4 Молоко кобылиц. Литография 5 Молоко кобылиц. Литография 6 Владимир Давидович Бурлюк 1886-1917. Около 1910 года Владимир Бурлюк близко подходит к беспредметности «Весна. Декоративное панно». В 1910—1911 знакомится с кубизмом и создаёт ряд произведений в духе «дриад» Пабло Пикассо «Портрет Бенедикта Лившица». Одновременно он активно занимается станковой и печатной графикой. Для оформления футуристических изданий выполнил шесть портретов: Велимира Хлебникова, Елены Гуро, Давида Бурлюка и другие все — 1910 и ряд кубофутуристических композиций. Как и Давид Бурлюк, увлекался архаикой, мотивами украинской и русской старины. В 1912 году в летнее время он вместе с братом Николаем работал на раскопках скифских курганов, находившихся на территории имения Чернянка, под руководством археолога, основателя Херсонского музея древностей В. Профессионально занимался спортивной борьбой с И. Продолжая числиться учеником художественных училищ, Владимир Бурлюк, подобно своему брату Давиду, сочетал творчество в авангардных формах с традиционной учебной работой, что вызвало иронический отзыв Бенедикта Лившица. Напротив, Казимир Малевич находил, что работы Бурлюка на выставке «Бубновый валет» 1912 занимают «первое место своими красивыми глубокими красками и формой» Малевич, 2004. Владимир Маяковский. Трагедия Владимира Маяковского, шедшая в 1913 г. Рисунки Владимир и Давид Бурлюки. Москва, Типография И. Грызунов и Ко, Издание 1-го журнала русских футуристов, 1914 г.
Исследователи старшего поколения не отнеслись к тексту серьезно. Возможно, потому, что известный историк искусства Николай Харджиев назвал его полубеллетристикой. В определенном смысле это справедливо. Но не потому, что сплошная выдумка. Просто там есть контаминация образов: черты нескольких людей соединены в одном персонаже. Вот Бурлюк описывает мастерскую Филонова. Туда приходит героиня. Завязывается любовная интрижка, которая вовсе не стыкуется с тем, что мы знаем о Павле Николаевиче — настоящем отшельнике. И вдруг понимаешь: Бурлюк наделил героя своими чертами. Давид Давидович утверждал, что все равно, сколько женщине лет, до 90 — все хороши. Сохранились воспоминания актрисы Камерного театра Алисы Коонен и художницы Ольги Розановой: Бурлюк умел производить впечатление на прекрасный пол. Поляков: Видимо, Давиду Давидовичу импонировал образ живописца-анахорета. Недаром у Бурлюка особые пейзажи — безлюдные, созерцательные. Это «другое я», скрытое от публики. Поляков: К архиву обращались еще в советские годы, но в целом Бурлюк недостаточно востребован. Скажем, в одном из московских архивов есть три рисунка. До меня их в 1974-м смотрела лишь Кристина Лоддер, знаменитая исследовательница конструктивизма. Как разбирались? Поляков: Многие, включая Ларионова и Гончарову, «мухлевали» с датами. Отдельными «бубновалетовцами» двигала обида: их творчество недостаточно ценили, пестовали других, менее талантливых. Вот они и ставили более раннюю дату, чтобы претендовать на лавры «отцов-основателей». Европейскому мастеру это не придет в голову. А наши люди — южные, широкие. Тем более, кто будет в Париже искать каталог выставки, допустим, 1907 года, да еще на русском языке? Бурлюк в итоге выдвинул концепцию «энтелехизма»: неважно, когда написана картина. Отсчет нужно вести от появления идеи направления, к которому она принадлежит. Поляков: Он утверждал, что 17 тысяч. При этом считал, что большинство ранних произведений, оставленных в России, погибли. Оказалось, многие сохранились. В 1920-е Коненковы выехали за границу и рассказали Бурлюку, что ряд работ лежит в подвале в здании на Никитском бульваре, где сейчас находится Центральный дом журналиста. Позже картины были распределены по провинциальным музеям. Нередко оставались неатрибутированными — то даты нет, то подписи. Часть вещей передали на Украину: Бурлюк родом из Харьковской губернии. Я видел одно произведение из Днепропетровска — раньше оно называлось «Время» и датировалось то 1924-м, то 1918-м. Там изображено лицо женщины. В углу странные цифры: 1324. Можно предположить, что это год создания полотна, просто девятка небрежно нарисована. Стал анализировать.
Давид Бурлюк
Вернувшись в Россию, в 1907—1908 Бурлюк сошёлся с левыми художниками и участвовал в художественных выставках, вскоре став одним из лидеров литературно-художественного авангарда. Фактически братья Давид и Владимир Бурлюки стали первыми российскими футуристами. В 1908 году Бурлюк публикует свою первую декларацию «Голос Импрессиониста в защиту живописи». С 1911 по 1914 занимался вместе с Владимиром Маяковским в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Бурлюк фактически раскрыл в Маяковском поэта и в дальнейшем поддерживал его морально и материально. Маяковский считал Бурлюка своим учителем.
Чтоб писать, не голодая». Из воспоминаний В. Маяковского Тогда же Бурлюк выступал с публичными лекциями и докладами, пропагандируя принципы футуризма в поэзии и кубизма в живописи. В 1915 новым местом жительства Бурлюка становится Уфимская губерния, где он продолжает заниматься лекционной деятельностью, при этом пишет картины, часть которых критика отнесла к образцам русского искусства. После посещения в 1918 Москвы, чуть не попав под расстрел с анархистами, художник возвращается в Башкирию, а оттуда отправляется в очередное турне по городам Урала и Сибири.
В августе 1920 с В. Пальмовым отплыл в Японию для показа выставки русских художников. Писал картины в духе футуризма, натурные пейзажи и жанровые сцены, исполнял заказные портреты. К тому времени художник уже был женат. Давид Давидович оказал большое влияние на современную японскую живопись, и историки искусства считают его одним их родоначальников японского футуризма.
За два года пребывания в Японии он написал почти 300 картин на японские мотивы, денег от продажи которых хватило на переезд в Америку. Осенью 1922 Бурлюк с семьёй переехал в США. Жил в Нью-Йорке, сотрудничал с «Анонимным обществом», работал в прокоммунистической газете «Русский голос».
Возможно, даже грязь. Однажды в мастерской он писал картины вместе с братом. Закончив работу, брат показал ее Давиду. Но тому не понравилось, что в живописи мало фактуры.
Тогда брат вышел на улицу, бросил картину лицом в грязь, а потом закрасил все, что прилипло, маслом. А еще в этом сюжете художник явно отсылает нас к первым наскальным рисункам, изображающим доисторических быков на стенах пещер. Бурлюк и футуризм Предоставлено пресс-службой Музея русского импрессионизма Многорукая японка на рисовом поле — одна из картин японского периода, почти не изученного в творчестве Бурлюка. В Стране восходящего солнца, до которой только-только докатились слухи об изобретенном в Италии футуризме, художник пробыл недолго, с 1920 по 1921 год. Спустя десять дней после приезда Бурлюк уже открыл в Токио «Первую выставку русских художников», а потом отправился в тур по стране. В японский период художник создал около 300 пейзажей, и почти половина всех работ так и осталась в японских музеях и частных коллекциях. Художники-футуристы стремились красками передать ощущение движения — многократно писали один и тот же объект и смещали его контуры, изображая таким образом разные фазы движения.
Но если футуристы предпочитали город с его шумом и суетой на улицах, то Бурлюк показал японскую деревню и сделал главной героиней жницу, совершающую религиозный обряд. Картину он подарил своему близкому другу Владимиру Маяковскому во время приезда поэта в Америку. А после его смерти через Лилю Брик снова вернул полотно себе. Бурлюк и Гоген Предоставлено пресс-службой Музея русского импрессионизма В Японии Бурлюк путешествует не только по крупным городам, но и уезжает на острова Огасавара.
Это будет гвоздь выставки. У этого носка будет давка. О нем станут писать газеты. На выставку придет весь город. Здесь будут толпиться зрители и гадать, что хотел этим сказать художник»». Бурлюк-художник во Владивостоке пробовал себя в разных жанрах живописи.
К примеру, в фондах Музея истории Дальнего Востока им. Арсеньева хранится написанный им в 1920 году портрет российского борца и авиатора И. Тогда же он написал картину с бухтой Золотой Рог, которую лаконично назвал «Владивосток, 1920». Пробыл Давид Бурлюк во Владивостоке около года: зимой 1920 года произошёл антиколчаковский мятеж, против мятежников выступили японские войска. Нужно было бежать из России. Перед отъездом в Соединённые Штаты Бурлюк успел пожить в Японии, где фактически основал направление японского футуризма. Позже, занимаясь художественной деятельностью в Нью-Йорке, Давид не забывал родину, называл её главной своей музой и несколько раз пытался посетить СССР.
Но по-настоящему Бурлюк важен не этим, и даже не тем, что дал жизнь новому художественному течению — футуризму. Можно предположить, что истинная значимость Давида Бурлюка для русской культуры заключается в том, что он был безусловным и однозначным модернистом и последовательным культурным русским националистом. В 1913 году в своём диспуте с Бенуа и Репиным, позднее изданном в виде брошюры «Галдящие «бенуа» и Новое Русское Национальное Искусство», Бурлюк говорил: «Мы давно уже стали замечать странность поведения г. Бенуа Сначала он отрицал — с высокомерием внешней западной культуры — Русское Национальное Искусство. Разве в «Истории Русской живописи» — много сказано о лубке, об иконе, о вывеске? Разве там указано, что мы были в XIX веке рабами немцев с Шишкиным во главе? А Бурлюк и его товарищи признавали и принимали всё то, что сложившийся канон академического имперского искусствоведения отрицал. Больше того, Бурлюк и «бурлюковцы» видели в русской старине и её художественном преображении некий трамплин в будущее. Русский лубок XVII века и новейший аэроплан считались его сторонниками вещами одного порядка, осознание и использование которых даст России великое и блистательное будущее. Давид Бурлюк, 1914 г. Профессор славянских языков и литературы Висконсинского университета Ирина Шевеленко, автор монографии «Модернизм как архаизм. Национализм и поиски модернистской эстетики в России» в указанной работе отмечала, что в начале ХХ века Россия, ступившая на путь создания модернистской, массовой, всеобщей нации, искала свои пути создания соответствующей культурной и эстетической оболочек для данного явления. Архаика допетровской Руси легла в основу стремительной модернизации и национализации Российской империи ХХ века. Наравне с новинками технического и политико-социального прогресса в России появлялось собственное национальное искусство, осознающее себя именно таковым: Транссибирская железнодорожная магистраль, Государственная Дума и художественная группа «Ослиный хвост» можно назвать явлениями одного порядка. Именно с помощью комплекса взаимосвязанных технических и гуманитарных новинок происходила национализация империи. В 1907 году, на парламентских слушаниях по поводу уточнения границ между Варшавским и Киевским генерал-губернаторствами, депутат от Всероссийского национального собрания граф Бобринский сказал: «Здесь должна кончиться Россия и начаться Русь! Этой же репликой можно было охарактеризовать и творчество Бурлюка. В 1911 году от художественной группы «Бубновый валет» откололась группа «Ослиный хвост», члены которой, вдохновленные Бурлюком, ставили своей целью не опору на европейские достижения фовизма, орфизма и кубизма, а создание русских фовизма, орфизма и кубизма на основе русской народной живописи и искусства. В те же годы великий композитор-модернист Стравинский под впечатлением от русской народной музыки создаст свои легендарные произведения «Жар-птица», «Петрушка» и «Весна священная». То, что академическое искусствоведение долгое время старалось игнорировать, почитая «низким» искусством, в противовес европеизированному «высокому», оказалось творческим мейнстримом. Именно это искусство приучало людей к мысли о том, что былины и лубки стали будущим России, той самой формой её существования, которая может прекрасно сочетаться с передовым содержимым.
Давид Бурлюк
История принимает неожиданный поворот, не правда ли? Возможно, и впрямь Бурлюки — потомки потомков знатных татар, а вернее — монголов, подавшихся в Запорожскую Сечь? Попросил ли любитель эпатажа Бурлюк свою сестру записать выдуманную им самим историю о Батые особенно трогательна схожесть постаревшего прадеда Василия с ханом Батыем или это действительно семейная легенда? Этого мы уже никогда не узнаем. Однако есть неопровержимые факты. Действительно, винодельческое предприятие «Бурлюк» и сейчас находится в селе Каштаны Бахчисарайского района в Крыму, и не просто находится, а «поставляет виноматериалы на «Инкерманский завод марочных вин», ЗШВ «Новый свет», «Артемовский завод шампанских вин», «Коктебель», Харьковский завод шампанских вин, Севастопольский винзавод и другие» и выпускает замечательный кагор «Бурлюк».
А крымскую деревню Бурлюк неоднократно упоминает в своей книге «Крымская война» Евгений Викторович Тарле. И это не удивительно — именно на реке Альме возле селения Бурлюк встретились восьмого сентября 1854 года русская и союзническая англо-французская армии — почти сто тысяч человек. Русские войска потерпели тогда поражение. А впервые деревня Бурлюк упоминается в документах Крымского ханства в далёком 1621 году. После образования 8 февраля 1784 года Таврической области Бурлюк включили в состав Симферопольского уезда.
Согласно Ведомости о всяких селениях, в Симферопольском уезде в 1684 году в Бурлюке числилось 36 дворов, в которых проживали 207 крымских татар и 7 цыган, а земли принадлежали лейтенанту Черноморского флота Мавромихали. Максимального значения число жителей - свыше 750, достигло перед Великой Отечественной войной, но вскоре после освобождения жители села - крымские татары были депортированы в Среднюю Азию, а само село переименовали в Вилино. В начале 1960-х годов к Вилино были присоединены находившееся с восточной стороны село Красноармейское бывший Алма-Тархан. Да что там деревня — в Крыму и сегодня есть гора Бурлюк высотой 913 метров и река Бурлюк — правый приток реки Кучук-Карасу. Кстати, река Бурлюк есть сегодня и в Оренбургской области — приток Салмыша, бассейн реки Урал.
Интересна попытка расшифровки самого слова «Бурлюк». А вот ещё одна версия: «Фамилия крымская татарская по форме - Бурлюк прямо связано с древним общеарийским словом бур - вращение. Бурулма - излучина реки, Бурлюк - закрученный, расположенный в излучине реки. В переводе с тюркского «бурма» - кручёная. Если всё так, то предки «отца российского футуризма» по отцовской линии были когда-то мусульманами — ведь деревня Бурлюк была чисто татарской, церквей в ней не было, но, разумеется, была мечеть.
А вот выдержка из статьи в «Газете по-украински». Статья так и называется: «Давид Бурлюк считал себя потомком хана Батыя». И далее по тексту: «Его пращуры якобы жили в поселке Бурлюк теперь — Каштаны под Бахчисараем в Крыму и торговали скотом. В настоящее время прежнее название сохранил только местный винзавод. По семейной легенде, один из прапрадедов художника попал в плен к казакам и стал у них писарем.
Когда же после уничтожения Сечи осел на Слобожанщине, в селе Рябушки, Бурлюков по-уличному называли Писарями. Известно, что одного из десяти сыновей последнего назвали Бурлюком. Писари же в Рябушках на Лебедынщине живут и до сих пор». Итак, вроде всё проясняется. Наш герой — потомок татаро-монголов, переселившихся в Запорожскую Сечь и ставших постепенно настоящими казаками.
По отцовской линии все вопросы сняты. Не тут то было! Натыкаюсь в Интернете на такое: «Давид Бурлюк родился 21 июля 1882 года в черте оседлости, на хуторе Семиротовщина Харьковской губернии современная Сумщина в богатой еврейской семье». И далее комментарий: «Конечно, крымский еврей вполне мог быть писарем и переводчиком у запорожцев». Возможно ли такое?
Оказывается, вполне возможно. Скальковским архиве Запорожской Сечи множество документов на иврите. Эти документы даже легли в основу докторской диссертации Саула Яковлевича. Доля еврейского населения среди запорожцев была столь значительна, что они в ряде случаев выступали отдельными еврейско-казацкими отрядами. А вот ещё один маленький фрагмент из воспоминаний Людмилы Кузнецовой-Бурлюк — эпизод из детства Давида Давидовича: «Додя бежал вслед удалявшейся бричке.
Бричка уже скрылась из глаз, а мальчик продолжал бежать уже четвертую версту. Усталый, всхлипывая, ребенок присел у дороги рядом с кустом полыни. Аромат растений уносился налетевшим ветром. Вздохнув, Додя поплелся обратно. Стук колес заставил мальчика обернуться.
И снова «Додя»… Ладно, допустим, это просто уменьшительно-ласкательное. Ну нет у Бурлюка еврейской крови. Однако… Знаменитый «бубнововалетец», художник Аристарх Лентулов познакомился и сдружился с Владимиром Бурлюком во время учёбы в Пензенском художественном училище. Знакомство это переросло в дружбу со всем семейством Бурлюков. Летом 1910-го он жил и работал в Чернянке.
В музее В. Перцова с Аристархом Лентуловым о Владимире Маяковском, состоявшейся 6 января 1939 года. Лентулов рассказывает также и о Бурлюке. Вот фрагмент этой беседы: «Перцов: Наиболее яркая фигура — это был Давид? Лентулов: Ведь «Бурлюки» — это уже вроде «импрессионистов», это собирательное такое название и нарицательное.
Перцов: У него родственное чувство было что ли большое? Лентулов: Да, да! Я у них был в гостях, гостил у них. Это украинцы настоящие, хотя мать еврейка. Мать была очень умная и интеллигентная женщина и очень приятный человек — Мария Давидовна, кажется.
Удивительно тонкий человек, очень приятная, гостеприимная, пышная такая дама, уже на помещичий лад — все это добродушие в нее вселилось, и энергичная, с другой стороны. Можно было бы посчитать фразу Лентулова о еврействе Людмилы Иосифовны ошибкой — тем более, что он даже перепутал её имя.
В 1908 году она организовала в Киеве вместе с Давидом Бурлюком выставку «Звено». В 1909 году Николай Кульбин, один из ключевых деятелей Санкт-Петербургской арт-сцены, пригласил братьев к участию в недавно созданной ассоциации «Треугольник». В конце 1910 года Владимир и Давид Бурлюк стали членами объединения художников «Бубновый валет» в Москве.
Уже осенью 1910 года Василий Кандинский, с которым Давид познакомился недавно в Одессе, пригласил братьев Бурлюк на выставку «Нового художественного общества Мюнхена» «Синий всадник» , на которую они выставили в общей сложности восемь работ. Давид написал короткую статью «Дикие» России», помещенную в одноименном альманахе в качестве представителей Российской арт-сцены. Год спустя Кандинский пригласил Владимира и Давида Бурлюков в качестве гостей на единственную в России выставку «Синего всадника» зимой 1911-1912 гг. Кандинский 1866-1944. Эскиз обложки альманаха «Синий всадник» Der Blaue Reiter.
Давид Бурлюк 1882-1967. Портрет Владимира Бурлюка. Татлин 1885-1953. Две литографии из сборника «Требник троих». В 1913 году братья Бурлюки, также при посредничестве мюнхенского кружка художников, приняли участие в «Первом немецком Осеннем салоне» Герварта Вальдена в Берлине.
В том же году после «Первого Всероссийского съезда футуристов» вместе с Велимиром Хлебниковым, Владимиром Маяковским и Владимиром Татлиным они выпустили сборник «Требник троих», в которую вошли стихи Давида и Николая Бурлюков. В 1914 году братья были приглашены участвовать для запланированного Музея живописной культуры в Петербурге. Владимир Бурлюк 1888-1917. Портрет сестры Людмилы Бурлюк в крестьянской одежде. Холст, масло.
Панно «Павлин». Фото К. Российский государственный архив кинофотодокументов. Панно «Рай». Панно «Братья»?
Городской музей, Амстердам, Фонд Харджиева-Чаги. Портрет отца художника. Частная коллекция, Мюнхен. Портрет Елены Гуро. Бумага, гуашь, тушь.
Украинская крестьянка. Музей Тиссена-Борнемисы, Мадрид. Декоративное панно. Начало 1910-х гг. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Фруктовый сад. Холст на картоне, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва. Частное собрание, Москва. Как художник Владимир Бурлюк сформировался под сильным влиянием своего старшего брата, Давида Бурлюка, хотя некоторые из современников считали даже, что и по одаренности, и по работоспособности он превосходил Давида.
Владимир Бурлюк участвовал во всех «крамольных» и нередко скандальных выставках и диспутах, организованных братом, будучи в то же время студентом Пензенского художественного училища. Как вспоминал поэт Бенедикт Лившиц, «Владимир одною рукою пишет свои «клуазоны» и «витражи», а другой — школьные этюды». Натюрморт «Цветы» может служить образцом таких «клуазонов», напоминающих по манере письма — раздельными, залитыми цветом плоскостями — перегородчатую эмаль. Пензенское художественное училище им. Открыто в 1898 году.
В 1911-1915 гг. Владимир Бурлюк продолжил свое многотрудное образование в Пензенском, тогда Селиверстовском, художественном училище. Он уже тогда успел побывать участником нескольких выставок левой живописи и среди студенчества был авторитетной фигурой. В 1914 году Владимир Маяковский, Василий Каменский Каменский был женат на Августе Алексеевне Касторской 1896-1994 , дочери пензенского композитора и Давид Бурлюк решили провести серию выездных выступлений с целью пропаганды в среде провинциального студенчества и интеллигенции своих идей, так как салонной публики Москвы и Петербурга им было уже мало. Всего они посетили 17 городов, в том числе и Пензу.
В Пензе гастролеры пробыли три дня со 2 по 4 марта. Поповке дом агента страхового общества «Петербургский» Константина Карловича Цеге и его блистательной жены Лидии Николаевны, которые содержали местный литературно-художественный салон. Постоянными посетителями салона были художники Аристарх Васильевич Лентулов и Владимир Евграфович Татлин, учившиеся в художественном училище. В салон были вхожи архитектор Алексей Евгеньевич Яковлев и его жена Любовь Николаевна, урожденная Аистова, дочери которых Татьяне Алексеевне Яковлевой 1906-1991 суждено было стать пассией Маяковского в Париже. Владимир Маяковский и Татьяна Яковлева.
Студенты Пензенского художественного училища были буквально «распропагандированы» Владимиром Бурлюком, который, кстати сказать, тоже был участником этого турне: он декламировал стихи поэтов-футуристов на самом первом их выступлении в Харькове. Так что приезд футуристов в Пензу не был случайным. Маяковский, Д. Бурлюк выступали в зале Соединенного собрания Пензы. Каменский в этот день приболел и не выступал.
Фотография 1913 г. Альманах «Садок Судей». Авторы: Д. Бурлюки, В. Каменский, Е.
Низен, Е. Гуро, С. Мясоедов, В. Хлебников и др. Санкт-Петербург, Издательство «Журавль», 1910 г.
Тираж 300 экз. Альманах «Садок Судей» - первый в истории русской литературы литературно-художественный сборник произведений русских футуристов. Текст сборника напечатан на оборотной стороне обоев. Издательство «Журавль», 1910 г. Рисунок Владимира Бурлюка 1.
Портрет Василия Каменского. Рисунок Владимира Бурлюка 2. Портрет Николая Бурлюка. Рисунок Владимира Бурлюка 4. Рисунок Владимира Бурлюка 6.
Портрет Сергея Мясоедова. Рисунок Владимира Бурлюка 7. Портрет Давида Бурлюка. Издательство «Журавль», 1909 г. Рисунок Владимира Бурлюка 8.
Портрет Велимира Хлебникова. Рисунок Владимира Бурлюка 9. Подробнее тексты альманаха можно почитать здесь «Садок Судей» Владимир Бурлюк 1886-1917. Две женщины. Бумага, карандаш.
Частное собрание. Из сборника «Футуристы. Рыкающий Парнас». Несмотря на множество упоминаний в литературе, творчество Владимира Бурлюка до сих пор представляет некоторую загадку. Большинство его живописных работ известно только по упоминаниям в каталогах, некоторые по фотографиям.
Эволюция его как художника была стремительной. По словам Давида Бурлюка, «в 1906 году он стал делать прямо потрясающие вещи. Никогда не видав Гогена и Ван Гога, он как-то сразу вошёл и стал полновластным мастером в новом искусстве» Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. Возможно, источником экспериментов Бурлюка был неоимпрессионизм, к которому его приобщили брат и сестра Людмила критик писал в 1906: «Как случилось, однако, что вся семья заболела пуантилизмом?
Русский авангард. Боевое десятилетие. I, Кн.
Кроме того, Бурлюк выпускал совместные сборники стихотворений с такими поэтами, как Владимир Маяковский и Велимир Хлебников. Там он основал журнал «Цвет и рифма» и выпустил более 20 сборников. Скончался талантливый художник и поэт в 1967 году.
Сама манера здесь очень близка Ларионову.
Тот же сияющий светлый фон, те же выразительные контурные фигуры животных, виртуозно точно передающие объем. В своей художественной биографии Бурлюк как будто примерял на себя открытия своих друзей и современников, из каждого стиля извлекая близкие для себя и своей манеры черты. Полдень на Днепре. Серпуховской историко-художественный музей Его дань фовизму связана с интересом к прошлому южнорусских земель, к наследию скифов, которое в то время воспринималось через расплывчатые представления о дикарском колорите, таитянские открытия Поля Гогена и алжирские - Анри Матисса. Динамичные массы локальных цветов горят и сталкиваются в хаосе быстрых разнонаправленных мазков, что создает эмоциональную и экспрессивную картину мировосприятия художника. Семейный портрет. Государственный музей В.
Маяковского Дань Бурлюка футуризму и кубизму в сочетании с реалистическими фрагментами, а также принципам своего рода живописного фотомонтажа - семейный портрет, написанный в сложные годы Первой мировой войны и как будто в предчувствии революционных потрясений и эмиграции. Фрагменты портретов жены, тестя и самого художника дробятся, как в разбитом зеркале , перемежаясь цветными плоскостями, острыми гранями ломающими привычный ход жизни. Портрет моего дяди. Фанера, масло, мерлушка. Иркутский областной художественный музей им. Сукачева Яркая выразительность пластичной живописной поверхности, для которой Бурлюк придумал свою терминологию, увлекла его настолько, что привела к созданию коллажей, включающих ткань, мех, осколки зеркала. Энергия и упругость мазков, мощь и интенсивность линий присущи в той или иной мере всем работам Давида Бурлюка.
Но его мятущийся талант нашел свое самое яркое и известное воплощение в живописи русского футуризма - направлении, стремившемся обуздать время и на плоскости холста изобразить движение, запечатленное в разные моменты и в разных ракурсах. Волею судьбы после революции Бурлюк с семьей оказался в Японии, где его творчество имело громкий успех. Японка, сеющая рис. Собрание Майи и Анатолия Беккерман, Нью-Йорк В изображении японки, сеющей рис, художник повторил ее движение множеством ритмичных линий, создавая почти ритуальный образ танца-священнодействия. Равномерный и в то же время динамичный шаг веерных линий как будто закручивает изображение, а за ним и зрителя в гипнотический спиральный танец, в котором время и пространство причудливо соединяются в единую живописно-пластическую реальность. Фрагмент картины. Успех, которым пользовался Давид Бурлюк в Японии, вдохновил его на переезд в Америку, где он надеялся на такой же восторженный прием, однако «отцом американского футуризма» ему стать не удалось.
Из-за финансовых трудностей и стесненных жизненных условий, в которых просто невозможно было сохранить в целости масштабные холсты, некоторые картины того периода дошли до наших дней фрагментарно, как, например, полотно «Рабочие» 1924 года. Музей русского импрессионизма показывает наряду с сохранившимся фрагментом виртуальную реконструкцию картины, созданную по сохранившимся черно-белым фотографиям 1920-х годов, напечатанным в журнале Color and Rhyme «Цвет и рифма» , который издавала супруга художника Мария Бурлюк. Река Гарлем. Вдохновленный идеей радиоволн, наполнивших пространство, Бурлюк создает так называемый радиостиль, своеобразную аналогию лучизма Ларионова. В изображении реки Гарлем всю глубину пейзажа прорезают тянутые цветные линии, создавая впечатление плотной невидимой среды, наполняющей пространство напряженными силовыми полями. Портрет Марии Бурлюк. Фанера, масло.
Собрание Сергея Денисова, Тамбов Еще одно удачное новшество выставки в Музее русского импрессионизма - увеличительные стекла у нескольких картин, которые позволяют детально рассмотреть пастозную живописную фактуру. Одна из таких работ - портрет жены художника Маруси, выполненный на палитре, что очень символично указывает на ее роль не только верной спутницы жизни и товарища в трудах и лишениях, но и музы, и биографа художника. Вибрация живой и трепетной живописной поверхности очень ярко и выразительно передает эмоциональное отношение автора к своей модели. А яркость колорита и витальная свежесть форм в этой поздней работе не уступают энергии и экспрессии, которые мы привыкли видеть в работах молодого мастера. Отдельный раздел выставки составляют книги футуристических поэтов, проиллюстрированные Давидом Бурлюком, и сборники его собственных сочинений. Происходил из старинного казачьего рода. Отец художника, Д.
Бурлюк, агроном, служил управляющим в крупных поместьях на юге России; мать, Л. Михневич, занималась живописью. Первые художественные навыки получил в гимназиях г. Сумы у А. Венига 1894 и в Тамбове у П. Ризниченко 1895—1897. Учился в КазХУ 1898—1899, 1901—1902 у Г.
Медведева и К. Мюфке; в ОХУ 1899—1901, 1910—1911 у К. Костанди, Г. Ладыженского, А. Попова и Л. Пастернака и А. Архипова исключён в 1914.
С 1905 участвовал в выставках, публиковал статьи в газете «Юг» Херсон. В 1906 принимал участие в деятельности Товарищества харьковских художников. Бурлюк стоял у истоков авангарда.
Давид Давидович Бурлюк
Братья Рафаэль и Мозес Сойеры35 с семьями приобрели летние домики в Хэмптон-Бейс, рядом с жилищем Бурлюков, Циковские поселились по соседству, в Саутгемптоне. Давид Давидович Бурлюк (David Davidovich Burliuk; 9 июля 1882 года — 15 января 1967 года) был авангардным художником XX века, которого считают одним из основателей футуризма. 1 Речь, очевидно, идет о ежегодных выставках «Товарищества южно-русских художников» (ТЮРХ), основанного в Одессе в 1890 г. Кручёных ошибается в датах: Бурлюки принимали.