Надеемся им займутся соответствующие службы, такое количество фейк новостей как Редько вряд ли кто вкидывал в массы. По словам коллег Олега Тюкалова, они и подумать не могли, что доктор способен на такое. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ 28 марта 2023 года рассмотрела кассационную жалобу (дело 5-КГ22-147-К2) по иску врача о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также компенсации морального вреда, причинённого ей оставленным. В новом выпуске подкаста «Тут такое дело» обсудим историю серийного убийцы Гарольда Шипмана, за свои убийства получившего прозвище Доктор Смерть (которое он делит с другими не очень приятными людьми).
Всё о звёздах
Наша аудитория — лидеры бизнеса и политики, чиновники, десятки тысяч горожан.
Срок расследования их дела продлен до 17 октября 2021 года. При этом медики находятся под следствием уже год — их арестовали 14 июля 2020 года по подозрению в торговле детьми. Уголовное дело завели после того, как в январе 2020 года в подмосковной квартире обнаружили четверых младенцев, один из них — месячный мальчик — умер от синдрома внезапной детской смерти. Следствие решило, что детей планировали вывезти за рубеж для иностранцев.
Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Причиной разбирательства стала смерть 68-летней пациентки в октябре 2018 года — она скончалась от потери крови. В апреле 2022 года новгородский районный суд вынес обвинительный приговор сердечно-сосудистому хирургу областной больницы. Следствие установило, что в ноябре 2019 года доктор во время операции нарушил требования должностной инструкции, которые стали причиной гибели пациентки по неосторожности. В апреле 2022 года в Коми хирурга Троицко-Печорской центральной больницы признали виновным в причинении смерти по неосторожности. Следователи установили, что 29 мая 2020 года пациентка скончалась из-за того, что врач допустил нарушения — провел неполное обследование, выбрал неверную тактику лечения. Что не так с судмедэкспертизой Обычно ключевым доказательством в деле о врачебной ошибке становится заключение судебно-медицинской экспертизы, говорит Марина Агапочкина. По ее словам, многие юристы, защищающие медиков, указывают на проблемы с качеством этого исследования. Еще по теме В Красноярске построят многопрофильную детскую больницу на 640 мест «К сожалению, закон не предъявляет никаких серьезных требований к экспертам, привлекаемым к уголовному делу о врачебных ошибках. Нет критериев отбора, поэтому вчерашний студент медвуза с дипломом и сертификатом специалиста может оценивать уровень профессионала с 35-летним стажем по высокотехнологичной хирургии», — рассказыват Агапочкина. По ее словам, к проведению судмедэкспертизы по делам о врачебных ошибках могут привлекать даже сотрудников с университетских кафедр, «которые хорошо знают, что написано в учебнике, но в операционной были 100 лет назад». Почему врачи совершают критические ошибки Врачи совершают ошибки не только из-за повышенного риска, но и из-за «внешних факторов», замечает юрист Никита Багмет.
Тут такое дело
Здоровье - 23 июня 2023 - Новости Тюмени - «Если врач работает на полторы, две, три ставки и несколько суток не спал, то странно ждать, что доктор нигде точно не ошибется. На врача московской поликлиники, насмехавшегося над ребенком, в ходе СВО потерявшим отца, возбудили уголовное дело, сообщает агентство Регнум. ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ВАКЦИНАЦИЯ Редько Александр Алексеевич доктор медицинских наук, профессор отличник здравоохранения председатель. На врача московской поликлиники, насмехавшегося над ребенком, в ходе СВО потерявшим отца, возбудили уголовное дело, сообщает агентство Регнум. Доктор такое дело Нерва тугая нить Перетянуло тело Чувства не объяснить Близкого к катастрофе Кто-то украл весну Доктор, вколи мне морфий Я не могу уснуть Что происходит в мире?
«Инициатор дела врачей» кардиолог Тимашук родилась 125 лет назад
- Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения - читайте на Platforma Media
- Читайте также
- О компании
- Дела врачей. Страховка от ошибки | Программы | Общественное Телевидение России
"Дела врачей" последних лет придуманы для оправдания преступной политики Минздрава России
Фигурант дела замминистра обороны Иванова обжаловал свой арест. Главные новости и события дня в России и мире, в обществе и государстве, в политике и деньгах. Эксклюзивы о жизни звезд и фото светской хроники. Ответы на вопросы на сайте Экспресс газеты. Журналиста Forbes Сергея Мингазова отправили под домашний арест по делу о фейках про ВСРФ. Фигурант дела замминистра обороны Иванова обжаловал свой арест. Я знаю, как неосторожно брошенная доктором фраза может ранить человека со сложным заболеванием, а пренебрежительное отношение со стороны пациентов задевает врачей-онкологов.
Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения
Подводя итог, корреспондент задался риторическим вопросом, не пора ли что-то сделать с этим, поскольку погибшие нам этого не простят. Пострадавшая мать мальчика также поделилась мнением. Она заявила, что просто хочет покоя и справедливости. Наши спецслужбы отреагировали ещё вчера. Сегодня у меня были абсолютно все. И виновные уже несут наказание. Люди обвиняют спецслужбы в том, что они ничего не делают. Это неправда. У нас в страну приехало два миллиона беженцев, три?
Но ведь и обвинение фигурантам предъявлено по иным статьям уголовного кодекса — вовсе не тем, по которым возбуждено обезличенное уголовное дело. Вот и получается, что действительно, лица, которые совершили преступление по пресловутому делу врачей, до сих пор не установлены, а Фельзингер Е. Вот теперь и не удивительно, почему вдруг судебный процесс на котором решался вопрос о продлении срока содержания под стражей многодетным матерям закрыли от посторонних глаз и проводили в тайне: - «темные дела» тишину любят.
Несмотря на отсутствие состава какого-либо преступления, многочисленные нарушения Конституции РФ, иных правовых норм, следователи, прокуроры и судья Марина Тыняная намерены довести дело до обвинительного заключения и приговора, поскольку такой «успех» сулит серьезные карьерные перспективы. Ведь Екатерина Фельзингер является дочерью томского депутата Государственной Думы России Татьяны Соломатиной, которая и была в свое время основательницей многопрофильного медицинского холдинга, куда входит клиника «Сантэ». Пациент скорее жив Поймать такую птицу, целого депутата, если у ее дочери увяз коготок — голубая мечта любого человека в синем мундире.
Тем более, что все документы по лекарственному обороту в клинике Фельзингер принесла следователям сама, осталось только подвести их под статью. Но Екатерина Викторовна верила, что правоохранительные органы помогут разобраться с незаконным оборотом лекарств, если он имел место быть. Никуда не уезжала даже после возбуждения уголовного дела.
Была уверена, что во время следствия ей дадут возможность быть с детьми. Старшая дочь нынче должна сдавать ЕГЭ, младший сын заканчивает начальную школу. Но прокуроры и следователи были неумолимы.
Они уже трижды, на этот раз до 11 апреля, продляют срок пребывания женщин-врачей под стражей, хотя те не совершали никаких насильственных преступлений. Софья Мазеина. Фото: Максим Подберезкин Более того, в условиях изоляции они фактически подвергаются пыткам: Евгению Семенову, больную и простуженную беспричинно мариновали зимой в холодном изоляторе более 8 часов, Софью Мазеину так же беспричинно часами содержали в неотапливаемом помещении суда, чтобы была посговорчивее.
Как считает муж Мазеиной, её лично уговаривал в чем-то признаться прокурор Томской области Александр Семенов, «иначе будешь сидеть»! А у Мазеиной двое детей, один из которых с инвалидностью. Прокуроры и региональное УФСИН отказывают в передаче витаминов и жизненно важных лекарств Екатерине Фельзингер, а до многодетной Евгении Семеновой доводят информацию о том, что двое ее детей уже отданы под опеку.
При живой матери. Евгения Семенова. Фото: Максим Подберезкин Томские люди в погонах не слышат указаний президента России Владимира Путина и председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева о том, что женщины, - не убийцы, и не разбойницы, - не должны сидеть в тюрьме в ожидании приговора суда.
А молодые женщины сидят, и им не дают даже свиданий с родными и близкими. Главная причина, по которой женщин не отпускают даже под домашний арест, звучит так: мошенничество в особо крупном размере, совершенное по предварительному сговору — это опасное уголовное преступление, а медицинские услуги, оказанные врачами, повлекли смерть пациентов.
По его словам, влияет и нехватка оборудования в клиниках. Из-за этого часто врачам не удается поставить стопроцентно верный диагноз, замечает Соколов. Нужно ли менять законодательство Одной из причин «обвинительного уклона» следствия и суда в делах о врачебных ошибках юрист Никита Багмет называет отставание законодательства от современных медицинских практик. И часто возникает противоречие — действовать в конкретном случае по инструкции или так, как доктор считает нужным, согласно своему опыту и новым знаниям», — рассуждает Багмет.
Его коллега Марина Агапочкина настаивает — сильно менять законодательство не нужно. Однако она указывает, что сейчас в законе нет четкого разделения на надлежащее и противоправное поведение врача. Главное, по ее мнению — следует допускать к оценке спорных случаев профессионалов, которые знают, что такое врачебный риск и как с ним работать. Про это нельзя забывать», — подчеркивает Агапочкина. Юрист Алексей Чеченин замечает, что врач — все же творческая профессия, предполагающая умение действовать нестандартно. А без регламентов на каждый случай принимать решение о правильности действий должно профессиональное сообщество, действуя при этом максимально открыто и гласно», — считает юрист.
В процедурном кабинете они обнаружили лежащим на полу пьяного лаборанта, который еле поднялся на ноги и едва мог говорить. На помощь коллеге якобы пришел еще один врач, который тоже был пьян. Родители ребенка попытались разобраться в ситуации и поскорее найти трезвого медика. В результате мальчику провели необходимое обследования, но семья пациента написала жалобу руководству больницы.
Из‑под стражи освободили четверых врачей, проходящих по делу о суррогатном материнстве
Вечерние новости (с субтитрами). РИА Новости, 18.04.2024. Уголовное дело в отношении врача было возбуждено в конце зимы, поводом стала жалоба москвички Анастасии Акиньшиной, которая обвинила врача в высказываниях на тему СВО.
Руководители клиники "Добрый доктор" в Барнауле отделались условными сроками
Ульяновск Контактные данные для Роскомнадзора и государственных органов «Фонтанка» — петербургское сетевое издание, где можно найти не только новости Петербурга, но и последние новости дня, и все важное и интересное, что происходит в России и в мире. Здесь вы отыщете наиболее значимые происшествия, новости Санкт-Петербурга, последние новости бизнеса, а также события в обществе, культуре, искусстве.
Оценивая изложенную в публикации информацию в совокупности с другими исследованными доказательствами, суды исходили из того, что умаление чести и достоинства истца не являлось целью сообщения указанных сведений. Что касается мнения и оценочных суждений, то это требование невозможно удовлетворить, поскольку оно нарушило бы свободу выражения своего мнения, которая является важнейшей частью того права, которое обеспечивается данной нормой. Мнения и суждения автора не могут быть предметом проверки на соответствие действительности по правилам ст. Рассмотрение в Верховном Суде РФ Как сообщил наш корреспондент из зала суда, на судебном заседании представителем ответчика был заявлен отвод судье судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ. Основанием для отвода стал тот факт, что указанный судья ранее рассматривал дело с участием данного ответчика, по результатам которого была подана жалоба в Высшую квалификационную коллегию судей на действия вышеуказанного судьи. По результатам рассмотрения ходатайства суд в отводе судьи отказал. Судом при рассмотрении данного дела выяснялось: содержал ли отзыв суждение или же там были указаны обстоятельства, которые могли подлежать оценке судом.
Был поставлен также вопрос о том, почему нижестоящей судебной инстанцией не была сделана независимая судебная экспертиза. В предыдущей инстанции руководствовались лишь данными экспертизы, представленной ответчиком.
Женщина утверждала, что была с сыном на приеме у педиатра и что врач якобы заявила ее сыну оскорбительные вещи про его отца, погибшего на СВО. Буянова отрицала обвинения и заявляла, что ничего подобного не говорила.
Изначально о споре врача и матери пациента стало известно от некоторых телеграм-каналов, к которым вдова обратилась для огласки, позднее скандал дошел до руководства СК ряд СМИ при этом писали, что заявительница не является "вдовой героя СВО", как женщину представляли в ряде публикаций, и что по некоторым данным с отцом сына она ранее развелась и позднее снова вышла замуж. Акиньшина публично не приводила никаких доказательств вины Буяновой, кроме своих утверждений.
Еще на стадии возбуждения уголовного дела арестовали имущество фигурантов, клиники и счета в размере более чем 350 млн рублей.
Также благодаря работе правоохранителей в полном объеме возмещен ущерб на сумму более 100 млн рублей. За что судили руководителей "Доброго доктора" Против руководства клиники завели дело по статье "Мошенничество, совершенное организованной группой в особо крупном размере". По данным следствия, в период с января 2016-го по ноябрь 2020 года директор, главный врач и его заместитель организовали мошенническую схему для получения денежных средств в счет оплаты медицинской помощи, оказанной в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования.
Для реализации преступного механизма в ТФОМС Алтайского края и страховые медицинские организации направлялись документы, содержащие несоответствующие действительности сведения относительно объема и характера оказанных медицинских услуг пациентам.
Свежие статьи
- Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения
- Фонд «Не напрасно» подготовит гайд для пациентов по эффективному общению с врачами
- Доктор, такое дело...
- Текст песни:
- Читатели пишут
Дело доктора Блюма: новые подробности, факты, мнения
После этого глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело против врача. Новости дня от , интервью, репортажи, фото и видео, новости Москвы и регионов России, новости экономики, погода. Дело врачей (Дело врачей-отравителей, в материалах следствия Дело о сионистском заговоре в МГБ) — уголовное дело против группы видных советских врачей, обвиняемых в заговоре и убийстве ряда советских лидеров. Я знаю, как неосторожно брошенная доктором фраза может ранить человека со сложным заболеванием, а пренебрежительное отношение со стороны пациентов задевает врачей-онкологов.
С нее началось «дело врачей»: обвиняла ли Тимашук коллег в убийстве Жданова?
Суд арестовал еще одного фигуранта дела о теракте в "Крокусе". Врач скорой, приехав к больному, заполняет шаблоны в своем планшете и везет больного в стационар. «Выражаем огромную благодарность доктору Буяновой Надежде Федоровне за ее терпение, трудолюбие и профессионализм.
Нам очень важно ваше мнение!
Вы можете разместить у себя на сайте или в социальных сетях плеер Первого канала. Для этого нажмите на кнопку «Поделиться» в верхнем правом углу плеера и скопируйте код для вставки. Дополнительное согласование не требуется.
Я даже не стала рассказывать, что ВПЧ у меня передано от мамы, первая папиллома у меня появилась до начала половой жизни, потому что, когда я пыталась оспорить-опять же в грубой форме от него слышала, что я возрастом и мозгами до него не доросла, чтобы спорить с этим «великим человеком».
Дальше при осмотре я слышала от него предложения о лечении у него какими-то уколами, который излечивают, только вот ВПЧ не лечится, а максимум можно поднять иммунитет, кстати, про эти уколы вообще ничего не известно. После этого всего я услышала от него запугивания страшным диагнозом ВИЧ и что мне срочно нужно сдать анализы!!!!!! А что было бы, если бы я не сдала на вич заранее??
Я бы не пережила просто этот день, мало того, что 2 предрака, так еще и ВИЧ!!!! Мне жить не хотелось. Такое ли ощущение должно быть у пациента после общения с великим доктором, мастером своего дела???
Сдается мне, что это все обман, лично я убедилась на своей шкуре. Максимум, что можно ему доверить, как мне кажется, - это какую-нибудь эпиляцию, но не свое здоровье…». Сама Елена пояснила, что не хотела очернить врача, а просто поделилась с другими пациентками своими впечатлениями о визите, выразив частное мнение.
С тех пор идут многолетние тяжбы. Врач обратился в суд с иском к компании, а Елена участвовала в судах в качестве третьего лица. Отметим, что на сайте prodoctorov.
Причём сложилось субъективное мнение, что отзыв, за удаление которого много лет ведутся тяжбы, далеко не самый резкий и негативный. Со всеми отзывами вы можете ознакомиться по ссылке. Смена судей и судов «Изначально иск Станислава Демидова поступил в Ленинский районный суд Краснодара.
Когда мы явились туда на заседание, то заявили ходатайство о ведении видеозаписи судебных заседаний», - пояснили в компании «Медрейтинг». Через какое-то время оно туда и поступает к Виктору Николаевичу Дворникову.
Но когда врач представляет меня как клинического онколога, то пациенты воспринимают иначе. Я никогда не обсуждала с коллегами, как именно меня нужно представлять. Я понимаю: когда посторонний человек вторгается в отношения врача и пациента, то лучше сразу внести ясность, что рядом коллега, который тоже может помочь и которому тоже можно задать вопрос. Лиза, 33 года, рак молочной железы. В ремиссии В конце июля прошлого года я лежала вечером перед телевизором и вдруг в левой груди почувствовала какой-то комочек, в правой — ничего. Сначала я не придала этому значения, но постоянно трогала эту шишку и чувствовала, что у нее неровные края. Осенью сделала маммографию, она показала — в левой груди уже два новообразования. Меня направили на биопсию.
Пока я ждала результаты, появился третий комочек. Когда я пришла за результатами биопсии в онкоцентр, там была большая очередь из женщин. Вызывали по фамилии, и каждая выходила из кабинета со слезами на глазах. Я до последнего надеялась, что меня это не коснется: я молода, полна энергии, у меня ничего не болит, нет генетической предрасположенности. Я зашла в кабинет, где было пять врачей, они крутили меня по очереди, как манекен, трогали и обсуждали на своем медицинском языке. Я спросила, что со мной. У вас рак. Вам позвонят». Так мне диагностировали рак молочной железы. После первого курса химии мне было нелегко: я спала по 13 часов в день, утром требовалось около часа, чтобы стащить себя с кровати, дойти до ванны, помыться сидя и не упасть в обморок.
Если я могла дойти до машины, то считала себя героем. Подняться на третий этаж было практически невозможно. Я все время боялась потерять сознание от усталости. Второй и третий курсы химии уже переносились легче. Я привыкла к болезни и стала относиться к ней как к пути, который надо пройти. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы принять этот факт. Выпадут волосы от лечения? Ну и ладно. Брови и ресницы? Нарисую и приклею.
Но грудь… Когда мне сообщили, что выбора нет, я пришла домой, легла и не вставала сутки. На полном серьезе собралась помирать и ждать, когда эта плесень сожрет меня. Потом стала искать таких же девушек, которые столкнулись с подобной проблемой: мне посоветовали одного хирурга-онколога. Именно он сказал — в моем случае можно сохранить кожу и соски, а затем вставить импланты. И пришло принятие. Появилась надежда. Ирина Безъязычная, 30 лет, детский онколог Когда я впервые пришла в детское отделение, мне было не по себе: все дети без волос, а у меня — длинная коса. Я чувствовала себя виноватой и прятала косу под одежду, но кончик косы все равно виднелся из-под халата, и дети шутливо называли меня «доктор-зайчик». Особенность работы детского онколога — в необходимости найти общий язык не только с ребенком, но и со взрослым. Просто с каждым ты разговариваешь на его уровне.
Для маленького человека у тебя есть «сундук храбрости», в котором лежат игрушки. Вы вместе смотрите мультики, и тут нужно быть в теме, знать всех мультяшных персонажей. Если тебе удалось войти с ребенком в контакт, он доверится, будет все рассказывать, пойдет с тобой за руку на любые процедуры. Подростки — самые трудные пациенты: им хочется свободы, у них на все свое мнение, а тут химиотерапия, строгие правила режима, питания, гигиены. Для многих трагедией становится потеря волос и появление лишнего веса. Из-за таких изменений внешности подросток может отказаться от лечения, и надо суметь убедить его принять данность и продолжить лечение. Однажды мне заявили, что я не могу лечить детей, потому что у меня нет своих. Особенно трудно сообщать о диагнозе и говорить о прогнозах. Даже если действуешь по протоколу, реакция непредсказуема: кто-то плачет, кто-то ругается, кто-то даже дерется. И нужно уметь справляться с ситуацией.
Лечение ребенка с онкозаболеванием — это марафон, который вы преодолеваете вместе с его семьей. В среднем оно занимает от года до двух лет. В самом начале ты говоришь родителю: «Давайте станем одной командой, у нас общая цель — выздоровление вашего ребенка. Мы будем делать все, чтобы он поправился». Еще важно, чтобы лечение не травмировало ребенка: он не должен испытывать боли или страха ни перед кем из медицинского персонала, перед процедурами и лечением. Школа готовит высококвалифицированных врачей-онкологов, главный принцип работы которых — быть рядом с пациентом и обеспечивать ему все условия спокойного прохождения трудного пути лечения. Поддержите Высшую школу онкологии — и молодые специалисты смогут и дальше помогать людям с тяжелыми заболеваниями. Ассистент на съемках — Екатерина Белухина Спасибо, что дочитали до конца! Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле.
Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу. Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта.
Я не слышал. Полина Габай: Нормы такой нет. Павел Воробьев: В законе прямо написано, прямо написано об этом. Полина Габай: Не написано. Павел Воробьев: Поэтому вообще непонятно, кому мы предъявляем претензии. Кроме того, вот то, о чем была речь — 15 минут, еще какие-то ограничения, которые исходят из Минздрава. Никогда в жизни таких ограничений не было. Никогда врача не ограничивали во времени, которое он должен потратить на больного. На одного он может потратить и две минуты, просто от двери диагноз, что называется. Руслан Хальфин: Норматив, не более того. Павел Воробьев: Норматив — это другое. Юрий Алексеев: А что такое «норматив»? Главврач правильно требует: «Дружок, ты что-то долго с ними сидел, у тебя там очередь пациентов»? Павел Воробьев: Нет, это средняя температура по больнице. Врач должен в среднем работать восемь часов в день, и за это время он должен принять какое-то количество больных. Но это не значит, что я должен каждые 15 минут, как сейчас это происходит: «Пошел вон! Пошел вон! А если следующий не пришел, то… Юрий Алексеев: То есть некая рекомендация есть, но тем не менее происходит вот так — по 15 минут на пациента? Павел Воробьев: Это общая статистическая рекомендация. Она никакого отношения к деятельности конкретного врача не имеет. Руслан Хальфин: Врач боится не выполнить план сегодня. Вот о чем разговор. Павел Воробьев: Понимаете? Вот Руслан Альбертович наверняка помнит историю, когда при советской власти что творилось, если умирала женщина в роддоме. Башку же отворачивали! Руслан Хальфин: Комиссия, разбор. Павел Воробьев: Но никто не боялся этого, потому что это был профессиональный разбор. Вы отвечали перед коллегами, а не перед правоохранительными органами. Руслан Хальфин: А сейчас прячут. Павел Воробьев: А сейчас прячут, потому что на другом конце… Раньше вас просто осуждали, вас могли снять или еще что-то, а сейчас-то у вас, извините, тюрьма, лагерь. Юрий Алексеев: Андрей Игоревич, возвращаюсь к истории со страхованием профессиональных докторов. Андрей Некрасов: Да, конечно, это не ноль процентов, но я говорю о частной медицине, с которой нередко сталкиваются мои доверители. Во всяком случае, в крупных городах и в столичном округе довольно немало таких организаций с широкой филиальной сетью, кто действительно заключает соответствующие договоры со страховщиками. Разумеется, совершенно верно, субъект иной — это сама медицинская организация. Но это и работник… Юрий Алексеев: Договор именно организация заключает, не доктора? Антон Беляков: Не врачи, конечно. Андрей Некрасов: Конечно, конечно. Потому что сам врач — он наемный работник. Юрий Алексеев: Но добровольное страхование как-то тем, кто под этим подписался, помогает? Как это работает? Андрей Некрасов: Помогает. А вот противной стороне, пациенту с его адвокатами, здорово мешает, потому что в таком случае, представляя и защищая пациента, потребителя услуги, потерпевшего, как мы заявляем, мы боремся не только с юристами медицинской организации и с великолепными специалистами, которые работают в этой организации, но еще и с юристами и экспертами страховщика. Юрий Алексеев: Подкованными юристами, которые знают, как отстаивать интересы. Андрей Некрасов: Весьма. Цель которых — не заплатить деньги, взяв их у вас. Это смысл страховщиков. Руслан Хальфин: Ну, это неплохо. Идет борьба, идет выяснение истины. Андрей Некрасов: Идет нормальная борьба. Руслан Хальфин: В Штатах приходит пациент, и слева у него юрист или адвокат семейный, а справа — медицинский. Я вот Марине говорил. Развелось их очень много. Они борются за права пациентов. И то же самое в ответ делают медицинские организации и врачи, которые застрахованы. Юрий Алексеев: Андрей Викторович, в такой ситуации как тогда быть? Вот не совсем нам подходит история со страхованием обязательным и добровольным. Андрей Хромов: Честно говоря, это общемировая практика. И на самом деле все развитие медицины показывает, что это неизбежный путь, когда будет персональная ответственность каждого врача, не медицинской организации, а персональная ответственность врача, когда врачи, по крайней мере в частном здравоохранении, выйдут, скажем так, из-под крыши больницы, как это во всем мире происходит. Врач имеет кабинет свой где-то. Там не нужна медицинская лицензия. Там он принимает, разговаривает, беседует с пациентом. Дальше он может заключать договор аренды с медицинским учреждением, где он оказывает медицинскую помощь. И он уже сам выбирает, что отвечает его условиям, что отвечает интересам пациента, чтобы он оказал максимально качественно. Я говорю про частное здравоохранение. Юрий Алексеев: Но к государственному здравоохранению такая история никакого отношения не имеет? В мире имеет, а у нас не имеет. Павел Воробьев: В мире-то какая разница? Что частная, что государственная. Андрей Хромов: Абсолютно. Павел Воробьев: Врач — он и есть врач. Андрей Хромов: Конечно. Павел Воробьев: Лицензия у врача. А у нас лицензия у медицинского учреждения. Юрий Алексеев: А что в таком случае делать нам — и пациентам, и российским докторам? Руслан Хальфин: Мы двигаемся — медленно, но двигаемся. Идет аккредитация специалистов, уже закончивших медицинский вуз какой-то. Идет аккредитация тех, кто уже поработал. Это аккредитация. Следующий этап — получение лицензий. Но идет все очень медленно. И вот то, что сейчас происходит со Следственным комитетом, не с врачами, а что-то с ними там — это ужасно! Это влияет отрицательное на любое развитие, на любое. Юрий Алексеев: Четыре. Андрей Некрасов: Четыре. Проблема в этих процессах — в уголовных делах — еще и в том, что совсем с недавних пор, как раз до летнего периода, Следственный комитет объявил о завершении создания своих экспертных учреждений. То есть даже за экспертизой будут обращаться не в великолепную и высококвалифицированную Российскую национальную медицинскую палату, к профессиональному сообществу, а обращаться к своим экспертам. Понимаете, что это значит? Полина Габай: У них же нет лицензии. Андрей Некрасов: Были запросы неоднократные. Руслан Хальфин: Они создают свою службу экспертную. Всю жизнь мечтали ее создать. Андрей Некрасов: Кто эти люди? Как они будут работать? Юрий Алексеев: Антон Владимирович, возвращаюсь к врачебным ошибкам. Что делать? Какие выходы есть? Антон Беляков: Вы знаете, в нашей дискуссии есть нечто шизофриничное. Я поясню свою мысль. Психиатрия — это точная наука, абсолютно точная, и диагноз может ставить компьютер. Я в этом убеждался многократно, просто ему очень много на это времени потребуется. Один из симптомов шизофрении… Если нормальному человеку сказать: «Холодильник можешь описать? А если шизофренику сказать: «Опиши холодильник», — то один из симптомов, он может сказать: «Вы знаете, это холодильник, у него наверху на 3 миллиметра ниже, чем верхняя грань, и на 5 миллиметров правее, чем права грань, находится ломаная линия. Вот она такой-то длины и такой-то толщины». Юрий Алексеев: Да, понятно. Антон Беляков: Вот мы сейчас с вами… Почему я сказал, что в нашей дискуссии есть нечто шизофреничное? Мы сейчас пытаемся обсуждать настолько надводную часть айсберга, настолько в частности уходим! Ведь все очень просто. Государство недофинансирует здравоохранение. Правительство не выделяет и Министерство финансов не выделяет достаточные средства, чтобы мы имели качественное здравоохранение. Из-за этого есть недостаток заработной платы врачей, которая не позволяет им в свою очередь в том числе заключать договоры на страховую медицину. Юрий Алексеев: Добровольные пока хотя бы. Антон Беляков: Из-за того, что недофинансировано здравоохранение, есть недовольные пациенты, есть недостаток времени на то, чтобы оказать качественные услуги пациенту. Есть недостаток качества здравоохранения. Недовольные пациенты ищут поводы для того, чтобы как-то ситуацию эту изменить. Соответственно, есть много жалоб. Среди этих жалоб Следственный комитет выделяет те, которые могут быть перспективными, с точки зрения возбуждения уголовного дела о врачебных ошибках. Идут постоянные жалобы на региональном уровне, но в этом случае обвиняют либо министра здравоохранения какого-то региона, либо главврача. У нас появилась мода, что во всем главврач виноват. Знаете, это такой стандартный стрелочник. Сейчас появляется тенденция: «А давайте еще уголовные дела возбуждать в отношении врачей, потому что неправильно поставлен диагноз». Повторяю: это та самая в правом углу холодильника маленькая трещинка. Давайте… Юрий Алексеев: А суть? Антон Беляков: Суть в том, что у нас недофинансировано здравоохранение, нет достаточных средств на то, чтобы и медикам платить за их работу, чтобы они не работали у нас на две ставки какое-то космическое количество часов в день, когда человек уже не в состоянии просто качественно выполнять свою работу. Плюс эти 15 минут на пациента, абсолютно идиотские. Есть сложные случаи, повторяю, когда… Я уже в начале нашего эфира говорил: мы две недели искали, не могли понять в хирургическом отделении, почему у него температура. Его с ног до головы обследовали, этого пациента, прежде чем случайная находка возникла. Ну, пациент — это не карточка в учетном деле, это человек, с которым надо заниматься, находить и пытаться ему помочь. Юрий Алексеев: Павел Андреевич, а вообще статистика по врачебным ошибкам — пусть закрытая, пусть в какой-то медицинской среде — она существует? В рамках регионов, в рамках конкретных медицинских учреждений. Павел Воробьев: Нет конечно, потому что никто не понимает, что такое врачебная ошибка. Мы не понимаем, о чем мы говорим. Я совершенно согласен с Антоном: мы на уровне шизофрении общаемся. Руслан Хальфин: Мне нравится такая постановка. Вы открыли этиологию и патогенез шизофрении и показываете куда-то наверх. Полина Габай: Я со своей колокольни юридической могу сказать, что если мы говорим о холодильнике, то мы действительно, как мне кажется, не замечаем две основные его составляющие. Во-первых, в основе абсолютно любого дела, гражданского или уголовного, лежит противоправность, которую нужно доказать или не доказать. И вот что входит в понятие «противоправность» в отношении конкретной медицинской услуги? Очень сложно… У нас ни врач не понимает, что ему нужно соблюдать, что для него рекомендовано, что для него обязательно. Поэтому судмедэкспертиза, которая также лежит в основе любого дела… Как бы мы ни говорили, что для судьи заключение эксперта не является обязательным, это все понятно, но в итоге-то все время решение принимается на основании заключения СМЭ. СМЭ — это зона субъективных и личностных оценок. Эксперты, наверное, в этом не виноваты, потому что они в таком же хаосе работают, равно как и врач. И СМЭ — во-первых, это критерий противоправности, а во-вторых, это доказанная прямая причинно-следственная связь. И тут начинается вторая часть этого холодильника — морозилка, наверное. Потому что в основе… Только прямые связи имеют юридическое значение. Но как они устанавливаются? Где она прямая, а где она кривая? Это науке звери не известные. И в любом случае эксперт… Прямая, кривая — прямо вот так она. Поэтому как вот это все рассматривается и как оно расследуется? Ну это катастрофа! И вот это, наверное, как раз и есть тот самый ужасный холодильник. Если мы будем говорить о страховании профессиональной ответственности, о рассмотрении административных, гражданских и уголовных дел, мы все равно сталкиваемся именно с этой базовой проблемой, которую никто решать не хочет, не будет. Может, не может — не знаю. Юрий Алексеев: Каким спасительным оказался образ холодильника в рамках нашей дискуссии. Руслан Хальфин: Полина, вот скажите… Антон Беляков: А еще у нас есть эксперты, которые ребенка находят два промилле. И такие тоже есть. Юрий Алексеев: Смотрите, господа, тем не менее Государственная Дума планирует все-таки дать определение термину «врачебная ошибка». Вы говорите, что непонятно, что это за зверь, с чем его есть. И если вы сейчас не выскажете четкую формулировку или какие-то свои предложения, как это сформулировать, то думцы тогда все сделают за вас. И потом опять будем собираться здесь и обсуждать, что же они натворили. Полина Габай: Ну, это не так. Руслан Хальфин: Врачебной ошибки нет, нет такого термина. И по факту такого нет. Антон Беляков: И быть не может. Андрей Хромов: Есть преступление. Антон Беляков: Либо халатность, либо это работа врача, сложная и неоднозначная. Павел Воробьев: О чем говорит Полина? Вот докажите, что это преступление. Полина Габай: Да, нужно доказать. Андрей Хромов: Я бы похвалил Государственную Думу, если бы они сказали: «Термин «врачебная ошибка» не подлежит уголовному преследованию. Полина Габай: Ну, это выдернуто, понимаете, из контекста. Андрей Хромов: Ну понятно, что не пройдет. Руслан Хальфин: Термина нет. Полина Габай: Да он не нужен просто.