Google разместил на стартовой странице поисковика дудл, посвященный 131-му дню рождения писателя, поэта и прозаика Бориса Пастернака.
Новости по теме: Борис Пастернак
Однако реакции со стороны властей не последовало. В тот же день Пастернак пишет Хрущеву: «Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры». Среди выражавших «гнев и презрение» — старший машинист экскаватора Филипп Васильцов: «Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше». Ему вторил нефтяник Расим Касимов из Баку: «Меня как рядового советского читателя глубоко возмутило политическое и моральное падение Б. Таким, как он, нет и не может быть места среди советских литераторов». Как до рядовых читателей дошел текст романа, в СССР не печатавшегося, остается неизвестным. Сообщения об огромных суммах, вырученных за издания «Доктора Живаго» на Западе, волновали умы не только отдельных предприимчивых читателей, но и Отдел культуры Центрального комитета, желавшего прибрать эти деньги к рукам.
Все произведения Пастернака пронизаны понятием об ответственности автора за глубинную сущность и точную передачу смысла жизни, которую он изображает. Резиденты литературного кафе тоже поговорят о смысле жизни. Борис Пастернак - один из крупнейших писателей XX века.
Он семь раз с 1946 года выдвигался на соискание одной из престижнейших международных премий и 23 октября 1958 года получил её за роман «Доктор Живаго» с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Сунь руку в крутящийся щебень метели, — Он на руку вывалится из расселины Мясистой култышкою, мышцей бесцельной На жиле, картечиной напрочь отстреленной. Его отожгло, как отеклую тыкву. Он прыгнул с гряды за ограду. Он в рытвине. Он сорван был битвой и, битвой подхлеснутый, Как шар, откатился в канаву с откоса Сквозь сосны, сквозь дыры заборов безгвоздых, Сквозь доски, сквозь десны безносых трущоб. Прислушайся к гулу раздолий неезженых, Прислушайся к бешеной их перебежке.
Мероприятие прошло в рамках Единого дня писателя, и было посвящено 130-й годовщине со дня его рождения. Темой разговора стала любовная лирика замечательного русского поэта. Ведущая рассказала о том, кто становился прототипами героинь произведений Пастернака, а также историю романа поэта и Ольги Ивинской.
Вспоминаем Бориса Пастернака
| 10 февраля отмечается день рождения Бориса Пастернака | В читальном зале Центральной городской библиотеки имени М. В. Ломоносова представлена книжная выставка «К добру надо привлекать добром», приуроченная ко дню рождения знаменитого русского писателя и поэта Бориса Леонидовича Пастернака (10 февраля). |
| АртПИТЕР про стихи. Борис Пастернак. Февраль | Найти кровать и плакать Незадолго до 130-летия Бориса Пастернака в санатории «Узкое», что на юге Москвы, открылся мемориальный номер поэта. |
| Февраль, достать чернил и плакать: боль и слава Бориса Пастернака | Главная» Новости» Февраль достать пастернак. |
| «Борис Пастернак. Достать чернил и плакать…». / Музей Москвы | Под конец февраля RUSSPASS Журнал рассказывает о знаковых для Пастернака местах — для тех, кто достал чернил, но плакать не собирается. |
| Google выпустил дудл в честь дня рождения Бориса Пастернака - ТАСС | Борис Пастернак — Февраль, Достать чернил и плакать: Стих. «Февраль») открывается цикл «Начальная пора», составленный Пастернаком для книги «Поверх барьеров. |
Вспоминаем Бориса Пастернака
Главная» Новости» Стихи пастернак февраль достать чернил и плакать. Предлагаем вашему вниманию материал на тему: Февраль, достать чернил и плакать: боль и слава Бориса Пастернака. Борис Пастернак выдвигался на соискание Нобелевской премии ежегодно с 1946 по 1950гг, но его талант не был оценен.
Другие статьи раздела
- Вспоминаем Бориса Пастернака
- Скрещения судеб в «Докторе Живаго» (18+)
- 30 лет со дня реабилитации Бориса Пастернака
- Февраль - Борис Леонидович Пастернак - Слушать онлайн. Музыка
Борис Пастернак — Февраль, Достать чернил и плакать: Стих
Адрес редакции: 125124, РФ, г. Москва, ул. Правды, д. Почта: mosmed m24.
Не верит, чтоб выси зевнулось когда-нибудь Во всю ее бездну, и на небо выплыл, Как колокол на перекладине дали, Серебряный слиток глотательной впадины, Язык и глагол ее, — месяц небесный. Нет, косноязычный, гундосый и сиплый, Он с кровью заглочен хрящами развалин. Сунь руку в крутящийся щебень метели, — Он на руку вывалится из расселины Мясистой култышкою, мышцей бесцельной На жиле, картечиной напрочь отстреленной. Его отожгло, как отеклую тыкву. Он прыгнул с гряды за ограду. Он в рытвине.
Нобелевская премия 1958 года, вторая за время существования, лауреатом которой стал русскоязычный литератор, вручена с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Однако Борис Пастернак выдвигался на Нобеля в седьмой раз, прежде ежегодно с 1946 по 1950 годы, когда роман только еще писался, и в 1957 — уже написан, но еще не опубликован. Таким образом, «Доктор Живаго», который впервые напечатали в Италии, на итальянском языке, был значимым, но не основным фактором, обусловившим присуждение скандального Нобеля, который принес Борису Леонидовичу столько боли и славы. Выходит, первоначально мировой культурный истеблишмент видел в нем поэта, а «Доктор Живаго» только добавил без того значительной весомости к заслугам и стал решающим аргументом в его пользу? Опустим политическую составляющую, за которую Пастернака травили орды тех, кто «не читал, но осуждаю», мы-то с вами читали и знаем, что ничего выраженно антисоветского в романе нет. Да и ужасов, жестокости, нелепости Гражданской войны не больше, чем в «Донских рассказах» Шолохова, фигуру которого советское политическое руководство и проводившие его волю международные чиновники пыталось противопоставить Пастернаку в тот решающий год. Следует помнить и понимать, что середина двадцатого века сильно отличалась от нынешнего времени, когда в одной только России литературных премий больше сотни, а до учреждения международной Букеровской премии в 1958 было еще одиннадцать лет. Сегодняшнее премиальное многообразие и кластерное мышление само по себе не обесценивает литературного Нобеля, но создает систему противовесов и сдержек, не позволяющих считать решение Комитета истиной в последней инстанции.
О чем говорить, если отсроченный до осени нынешнего года перевод на русский прошлогоднего нобелианта Абдулразака Гурны не сделал его «Рая» и «Посмертия» сколько-нибудь значимыми культурными событиями русскоязычного пространства, и это при том, что сервис «Строки» выложил их в свободный доступ — вот уж поистине аттракцион неслыханной щедрости. То же исчезающе малое количество рецензий на главном российском книжном сайте LiveLib у нобелиантки-2022 Анни Эрно, с той разницей, что на момент присуждения, множество ее книг уже было переведено на русский, и в отличие от танзанийца Гурны, она пишет книги на сотню страниц, которые можно прочесть за вечер. Совсем иначе обстояло дело тогда: Нобелевская премия мгновенно делала лауреата персоной номер один, интерес к которой превышал все мыслимые пределы. Первая телевизионная адаптация «Доктора Живаго» была сделана бразильцами спустя год, в 1959. Впрочем, она не запомнилась, в отличие от невероятной красоты и эмоциональной притягательности американского фильма 1965 года с Омаром Шарифом в роли Юрия и Джули Кристи в роли Лары. Неважно, что представители старшего советского поколения пеняют ему за «красивость», Дэвид Лин, с его знаменитым полем нарциссов, сумел сделать историю, которую запомнили и полюбили миллионы зрителей. И вот еще одно читательское наблюдение: в романоязычной литературе, особенно итальянской и испанской, уровень интереса и любви к «Доктору Живаго» очень высок, то и дело, читая испанских и итальянских авторов натыкаешься на то, что герои обсуждают персонажей романа, хотят быть похожими на них или даже, как в «Голосах Памано» Жауме Кабре, называют именем Живаго кота.
Мда, не совсем тот вид признания, о котором Борис Леонидович мечтал бы для своих героев, но способы, которыми приходит слава, причудливы и многообразны, и, в конце концов, кот несомненно любим хозяйкой. А теперь о грустном. На родине роман куда менее популярен. Читают, ценят, понимают едва не на порядок меньше, чем в большом мире. Абсолютное большинство известных мне серьезных читателей не любит «Доктора Живаго». Так, для общего развития, держать в активе, заполняя сразу две ниши, обязательные для культурного человека: «великая русская литература» и «нобелианты». Ну, дополнительно «история России начала века», «быт и нравы», «Гражданская».
Да много чего. Никто не задыхается от восторга, как задохнулись в свое время, прочитав «Мастера и Маргариту». В лучшем случае скажут: «Нудно». Да и я ведь не испытывала особого эмоционального подъема, читая. Как раз с тем брала, чтобы «иметь в активе». А потом опять. И опять.
Трижды прочитан, значит что-то есть такое, что необходимо мне. Борис Пастернак - Доктор Живаго Рассказ о потрясающе талантливом человеке с роковым свойством — не оказываться в нужное время в нужном месте. Юрий Живаго — он как тот, кто всё время приезжает на вокзал в момент, когда ушел поезд. Наследник миллионного состояния, пущенного отцом на ветер. Сирота, воспитанный дальними родственниками. Удивительный поэтический дар, а стихи всю жизнь писались в тетрадь. Талантливый человек талантлив во многом, он хороший доктор, замечательный диагност, к тому же прошедший жесткую школу военврача в Первой Мировой.
А врачебная практика, волею судеб, в провинциальном Юрятине, в мерзостной неустроенности партизанского быта, после и вовсе каморка при дворницкой. Кадр из сериала «Доктор Живаго» 2005 год Наделенный даром любви и заботы и любимый прекрасными женщинами, потерял обеих, роковое свое сиротство спроецировал на собственных детей.
И когда жара и комары вынудили меня покинуть мое прибежище, я с неохотой вернулся в Нью-Йорк. Удивительно, до чего поздно начинаешь понимать, какими милостями осыпала меня природа. Я лишь недавно осознал, до чего же мне повезло: у меня никогда не болели ни голова, ни живот, ни зубы. В автобиографии Кардано — он написал ее, когда ему было под восемьдесят, — я прочел, что у него сохранилось пятнадцать зубов, с чем он себя и поздравляет. Я в свою очередь пересчитал зубы и обнаружил, что у меня их двадцать шесть. Я перенес много тяжелых болезней — туберкулез, дизентерию, малярию и много чего еще, но был умерен в выпивке и еде и в результате здоров телом и душой.
Само собой разумеется, в старости не пожить в свое удовольствие, если нет ни здоровья, ни денег. Причем не обязательно больших денег — старикам не так много нужно. Дорого обходятся пороки, в старости же сохранять добродетель не трудно. А вот быть бедным в старости плохо; ради самых насущных своих потребностей прибегать к чужой помощи — еще хуже; и я очень признателен своим читателям: их благосклонность позволяет мне не только не испытывать лишений, но и удовлетворять свои прихоти и оказывать помощь тем, кто вправе ожидать ее от меня. Старикам свойственна скаредность. Для них деньги — средство властвовать над теми, кто от них зависит. До сих пор я не замечал в себе таких дурных наклонностей. Если не считать имен и лиц, память, как правило, мне не изменяет — все, что читал, я помню.
Правда, есть в этом и свое неудобство: я прочитал все великие романы по два-три раза и уже не получаю от них прежнего удовольствия. Современные же писатели не вызывают у меня интереса, и не знаю, что бы я делал, если бы не бесчисленные детективы, которые помогают не без приятности коротать время, а по прочтении тут же улетучиваются из головы. Я никогда не испытывал желания прочесть книгу о далеких от моих интересов материях, и по сей день не могу заставить себя прочесть занимательную, равно как и познавательную книгу о людях или странах, мало что для меня значащих. Я не хочу ничего знать про историю Сиама, про обычаи и нравы эскимосов. У меня нет никакого желания прочесть биографию Мандзони, а про бравого Кортеса мне достаточно знать, что он стоял на вершине Да-рьена. Я с наслаждением читаю поэтов, которых читал в юности, и с интересом — современных поэтов. Я рад, что благодаря долгой жизни смог прочесть поздние поэмы Йетса и Элиота. Мне по-прежнему любопытно все, что пишут о докторе Джонсоне и почти все, что пишут о Колридже, Байроне и Шелли.
Старость много отнимает — того трепета, с каким впервые читал шедевры мировой литературы, уже не испытываешь — чего не вернешь, того не вернешь. Грустно, конечно, прочитать, скажем, стихи, которые когда-то вызывали у тебя такой же восторг, какой охватывал «астронома» Китса, и прийти к заключению, что не так уж они и хороши. Но есть один предмет, ничуть не менее увлекательный для меня, чем прежде, — это философия, но не философия отвлеченных аргументов и скучнейшей терминологии — «Бесплодно слово философа, если оно не врачует людские страдания», — а философия, которая пытается найти ответ на вопросы, встающие перед каждым из нас. Платон, Аристотель говорят, что он суховат, но те, у кого есть чувство юмора, найдут в нем немало забавного , Плотин, Спиноза и кое-кто из современных философов, в их числе Брэдли и Уайтхед тешат меня и побуждают к размышлениям. В конечном счете лишь они и древнегреческие трагики говорят о самом для нас важном. Они возвышают и умиротворяют. Читать их все равно, что плыть при легком ветерке по морю, усыпанному бесчисленными островками. Десять лет назад я сбивчиво изложил в «Подводя итоги» свои суждения и воззрения, рожденные жизнью, чтением и размышлениями о Боге, бессмертии, смысле и ценности жизни, и, по-моему, с тех пор не находил причин их изменить.
Если бы мне пришлось переписать «Подводя итоги» заново, я бы не так поверхностно коснулся столь насущной темы, как нравственные ценности и, вероятно, сумел бы сказать что-нибудь более основательное об интуиции — тема эта послужила некоторым философам основой, на которой они возвели из догадок целые построения, притом весьма внушительные; мне же кажется, что на фундаменте, таком же неустойчивом, как пинг-понговый шарик в тире, подбрасываемый струйкой воды, можно возвести разве что воздушный замок. Теперь, когда я на десять лет ближе к смерти, я боюсь ее ничуть не больше, чем десять лет назад. Выпадают дни, когда меня не покидает чувство, что в моей жизни все повторялось уже слишком много раз: не счесть, скольких людей я знал, сколько книг прочел, сколько картин, церквей, особняков перевидал, сколько музыки переслушал. Я не знаю, есть Бог или его нет. Ни одно из тех доказательств, которые когда-либо приводились, чтобы обосновать его существование, меня не убедило, а вера должна покоиться, как некогда сказал Эпикур, на непосредственном ощущении. Со мной такого не случилось. Вместе с тем никто не сумел хоть сколько-нибудь удовлетворительно объяснить мне, как совмещается зло с идеей всемогущего и всеблагого Бога. Какое-то время меня привлекала индуистская концепция таинственного безличного начала, которое есть жизнь, знание и блаженство, не имеющее ни начала, ни конца, и, пожалуй, эта концепция представляется мне более приемлемой, чем любой другой Бог, сотканный из людских упований.
Но вообще-то я считаю, что это не более чем впечатляющая фантазия. Многообразие мира первопричиной логически не объяснить. Когда я думаю об огромной вселенной с ее бесчисленными звездами и измеряемыми тысячью тысяч световых лет расстояниями, меня охватывает трепет, но вообразить ее Творца — задача для меня непосильная. Впрочем, я, пожалуй, готов счесть существование вселенной загадкой, неразрешимой для человеческого разума. Что же касается жизни на земле, наименее неприемлемой представляется мне концепция, утверждающая, что существует психофизическая материя, в которой содержится зародыш жизни, и ее психическая сторона и есть источник такого непростого процесса как эволюция. Но в чем ее цель, если она вообще имеется, в чем смысл, если он вообще имеется, для меня так же темно и неясно, как и всегда. Могу сказать одно: что бы ни говорили об этом философы, теологи или мистики, меня они не убедили. Но если Бог есть и его заботят людские дела, в таком случае у него должно достать здравого смысла отнестись к ним с той же снисходительностью, с какой разумный человек относится к людским слабостям.
Что сказать о душе? Индуисты называют ее Атман и считают, что она существует от века и будет существовать в веках. В это куда легче поверить, чем в то, что ее сотворение обусловлено зачатием или рождением человека. Индуисты считают, что Атман — часть Абсолюта и, истекая из него, в конечном счете в него же и возвращается. Греющая душу фантазия; а вот фантазия ли это или нечто большее — никому знать не дано. Из нее исходит вера в переселение душ, а из него, в свою очередь, выводится объяснение природы зла — единственно вероятное из всех, которые когда-либо изобретало людское хитроумие: оно рассматривает зло как возмездие за прошлые грехи. Однако оно не объясняет, почему всеведущему и всеблагому Создателю захотелось или удалось сотворить грехи. Что же такое душа?
Начиная с Платона, многие пытались дать ответ на этот вопрос, но в большинстве случаев они излагали его предположения, лишь несколько видоизменяя их. Мы то и дело употребляем слово «душа» — следовательно, оно что-то для нас означает. Христианство считает, что душа — просто духовная субстанция, сотворенная Богом и наделенная бессмертием, и это один из его догматов. Но и для тех, кто в это не верит, слово «душа» имеет некий смысл. Когда я задаюсь вопросом, какое значение я вкладываю в слово «душа» — могу ответить только, что для меня оно означает осознание самого себя, «я» во мне, ту личность, которая и есть я; а личность эта состоит из моих мыслей, чувств, опыта и особенностей моего телосложения. Мысль, что случайные особенности телесной организации могут влиять на душевную конституцию, многим придется не по вкусу. Что касается меня, я уверен в этом, как ни в чем другом. Моя душа была бы совершенно иной, не заикайся я и будь дюймов на пять выше ростом; зубы у меня чуть торчат вперед, в моем детстве еще не знали, что, если надеть золотую пластину, пока кости формируются, этот дефект можно исправить; будь это известно, мой облик был бы иным, я вызывал бы в людях иные чувства, а следовательно, и мой характер и взаимоотношения с людьми тоже были бы иными.
Но что это за штука такая — душа, если она может измениться из-за какой-то пластины? Каждый из нас по своему опыту знает, что жизнь приняла бы иной оборот, не повстречайся нам по воле случая этот или тот человек или не окажись мы в такое-то время на таком-то месте; а значит, и характер и душа у нас тоже были бы иные. Потому что чем бы ни была душа — мешаниной свойств, склонностей, особенностей и сам не знаю чего еще или просто духовной субстанцией, она ощутимо проявляет себя в характере. Полагаю, никто не станет оспаривать, что страдания, как душевные, так и телесные, влияют на характер. Мне случалось встречать людей в бедности и безвестности завистливых, злобных и низких, которые, достигнув успеха, становились благодушными и добрыми. Разве не странно, что величие души было обретено ими благодаря некой сумме в банке и вкусу славы? И напротив, мне случалось встречать людей приличных и порядочных, которых болезни и безденежье делали лживыми, коварными, склочными и недоброжелательными. Вот почему я не склонен верить, что душа — раз она так зависима от тела — может существовать отдельно от него.
Когда видишь мертвых, поневоле думаешь: жуть до чего они мертвы. Мне иногда задавали вопрос: не хотел бы я прожить жизнь снова. В общем и целом, я прожил жизнь неплохо, лучше многих, но повторять ее нет смысла. Это все равно, что перечитывать уже раз читанный детектив — такое же праздное времяпрепровождение. Но если предположить, что переселение душ существует — а в него безоговорочно верит три четверти человечества — и была бы возможность выбирать, прожить или нет еще одну жизнь, прежде я, как мне порой казалось, согласился бы на такой эксперимент при условии, что открою для себя те сферы жизни, насладиться которыми мне не позволили обстоятельства или моя собственная брезгливость, как духовная, так и телесная, и узнаю многое из того, на что у меня не было ни времени, ни возможности. Но теперь я ни за что не пошел бы на это. С меня довольно. Я не верю в бессмертие и не желаю его.
Я предпочел бы умереть быстро и безболезненно и хотел бы верить, что с последним дыханием моя душа, со всеми ее порывами и несовершенствами, растворится в небытии. Во мне находят отклик слова Эпикура, обращенные к Менекею: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Поэтому правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает жизнь усладительной — не потому, чтобы оно прибавляло к ней безграничное количество времени, но потому, что отнимает жажду бессмертия. И действительно, нет ничего страшного в жизни тому, кто всем сердцем постиг, что в не жизни нет ничего страшного». Этими словами я почитаю уместным завершить в этот день эту книгу. Прошло пять лет с того времени, как я окончил эту главу. Я не стал ничего в ней менять, хотя и написал с тех пор три из четырех упомянутых в ней романов; четвертый я счел за благо не писать.
Когда после долгого пребывания в Соединенных Штатах я вернулся в Англию и посетил тот район Лондона, где должно было происходить действие моего романа, я возобновил знакомство с людьми, которых предполагал сделать прототипами моих персонажей, и увидел, что их жизнь переменилась до неузнаваемости. Бермондзи было уже совсем не то Бермондзи, которое я знал. Война причинила множество разрушений, унесла множество жизней; и вместе с тем она положила конец безработице, страх которой подобно черной туче висел над моими друзьями; теперь они жили уже не в жалких клоповниках, а в чистеньких, опрятных муниципальных квартирках. Обзавелись радиоприемниками и фортепиано, дважды в неделю ходили в кино. Это были уже не пролетарии, а мелкие собственники. Но этими переменами — несомненно к лучшему — дело не ограничилось. Я не узнавал здешних жителей. Прежде, в плохие времена, несмотря на тяготы и лишения, они были веселыми и добродушными.
Теперь в них появилась ожесточенность, их грызли зависть, ненавистничество и недоброжелательство. Раньше они безропотно несли свой крест, теперь в. Они были подавлены, недовольны жизнью. Мать семейства, уборщица, с которой я знаком не один десяток лет, сказала: «Трущобы и грязь исчезли, а вместе с ними исчезли радость и веселье». Я столкнулся с неведомым мне миром. Не сомневаюсь, что и в нем достаточно материала для романа, но я вынашивал другой замысел, а той жизни, о которой мне хотелось писать, не стало, и этот замысел не осуществился. За последние пять лет я, как мне кажется, прибавил малую толику к накопленным ранее знаниям. Случайная встреча с выдающимся биологом дала мне возможность, пусть и весьма поверхностно, ознакомиться с философией организма.
Поучительный и захватывающий предмет. Он высвобождает дух. По единогласному, насколько я могу судить, мнению мужей науки, в некий весьма отдаленный период наша с вами Земля прекратит поддерживать жизнь даже простейших организмов, но еще задолго до этого человечество вымрет, как вымерли многие виды живых существ, не сумевшие приспособиться к изменившимся условиям. Поневоле приходишь к выводу, что в таком случае пресловутый процесс эволюции совершенно напрасен и прогресс, приведший к появлению человека, — грандиозная бессмыслица со стороны природы, грандиозная в том смысле, в каком грандиозны извержение вулкана Ки-лауэа или разлив Миссисипи, но тем не менее бессмыслица. Ведь ни один разумный человек не станет отрицать, что на всем протяжении истории человеческое горе намного перевешивало счастье. Человек чуть не постоянно жил в вечном страхе и под угрозой смерти, и не только в первобытном состоянии жизнь его, как утверждал Гоббс, была одинокой, нищей, убогой, скотоподобной, недолгой. Испокон века вера в потустороннюю жизнь очень многим возмещала тяготы кратковременного пребывания в земной юдоли. Им можно только позавидовать.
Вера — тем, кому она дана, — помогает найти ответ на неразрешимые вопросы, перед которыми разум останавливается. Некоторые видят в искусстве ценность, которая и есть самооправдание, и они убедили себя, что злосчастный удел обычных людей — не слишком высокая плата за блистательные шедевры художников и поэтов. Мне эта точка зрения не близка. На мой взгляд, правы те философы, которые измеряют ценность искусства силой его воздействия и из этого делают вывод, что его ценность не в красоте, а в положительном влиянии. Но что это за воздействие, если оно не действенно? Искусство, которое всего лишь доставляет наслаждение, пусть и самое что ни на есть духовное, не может считаться значительным: оно сродни скульптурам на капителях колонн, держащих мощный свод, — их изящество и своеобразие радуют глаз, но функциональной нагрузки они не несут. Искусство, если оно не оказывает положительного влияния, всего лишь опиум для интеллигенции. И не искусство помогает утолить скорбь, еще в незапамятные времена с непреходящей силой воплощенную в Книге Екклесиаста.
По-моему, та поистине героическая отвага, с какой человек противостоит абсурдности мира, своей красотой превосходит красоту искусства. Я вижу ее в бесшабашности Пэдди Финьюкейна, передавшего по радио летчикам своей эскадрильи, когда его самолет сбили: «Тютелька в тютельку, братцы! В верности своим друзьям Элен Ва-лиано, женщины не такой уж молодой, красивой и умной, которая выдержала чудовищные пытки и приняла смерть, притом не за свою родину, лишь бы никого не предать. Паскаль в отрывке, который чаше всего цитируют, писал: «Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он — тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее вселенной, а она ничего не сознает. Итак, все наше достоинство — в способности мыслить». Конечно же, нет.
Мне кажется, к понятию «достоинство» сейчас относятся с некоторым пренебрежением, и, по-моему, правильнее было бы перевести его как благородство. Бывает и такое благородство, которое порождается не мыслью. Оно дается от природы. Вне зависимости и от культуры, и от воспитания. Оно восходит к изначальным инстинктам человека. Перед его лицом Богу, если он и сотворил человека, следовало бы устыдиться и закрыть лицо руками. И лишь уверенность в том, что человек, при всех своих слабостях и пороках, порой способен проявить редкое величие духа, помогает превозмогать отчаяние. Но все это очень серьезные вопросы, и здесь, даже будь я способен их разрешить, они неуместны.
Ведь я подобен пассажиру, ожидающему во время войны корабль в порту. Мне неизвестно, на какой день назначено отплытие, но я готов в любой момент сесть на корабль. Многие достопримечательности я так и не осмотрел. Меня не тянет поглядеть ни на отличную новую автостраду, по которой мне не ездить, ни на великолепный новый театр с наисовременнейшими приспособлениями, который мне не посещать. Я просматриваю газеты, перелистываю журналы, но когда мне дают почитать книгу, я отказываюсь: что если я не успею ее закончить, да и предстоящее путешествие не располагает интересоваться книгами. Я завожу новых знакомых в баре или за картами, но не стараюсь с ними подружиться — слишком скоро нам суждено расстаться. Я вот-вот отбуду. Источник: Уильям Сомерсет Моэм.
Классическая медицина считает, что во сне человек проводит приблизительно одну треть своей жизни. Статистика в этом вопросе более точна — исследование группы из австралийских и американских ученых показало различия в среднесуточной продолжительности сна у представителей разных стран. Представляете, почти половина! Еще в 1953 году американцы-нейрофизиологи Евгений Азеринский наиболее широко известен научному сообществу как Юджин Асерински; потомок эмигрантов из России и Натаниэл Клейтман что интересно, родился в городе Кишиневе Российской империи открыли фазу быстрого сна и тем самым вывели научные исследования на новый уровень. Именно после совершенного ими открытия появилось знание о том, что человеческий сон — состояние не однородное, а состоящее из двух качественно разных фаз: медленной и быстрой, в научной терминологии — ортодоксальной и парадоксальной. Интересно, что у быстрого сна есть даже собственная аббревиатура — R. Как вы догадываетесь, это не случайно: если во время медленной фазы активность мозга и организма в целом значительно снижается, то в быстрой фазе усиливаются мозговой кровоток, сердцебиение, дыхание и возникают быстрые движения глазных яблок. Медленный сон необходим для восстановления и отдыха организма, именно во время «Non R.
Быстрый сон позволяет сознанию человека «привыкнуть» и приспособиться к событиям, происходящим в реальной жизни, и тем самым помогает ему как личности оставаться эмоционально стабильным. Также «R. Помимо полноценного ночного сна ученые также выделяют состояние полудремы — думаю, оно знакомо каждому, — когда после обеда или длительной прогулки на свежем воздухе мы вдруг начинаем «клевать носом». Примером полудремы является еще и дневной сон, распространенный в южных странах, - Греции, Италии, Испании. Сиеста — это настоящая традиция, пришедшая из XVII века, когда всем жителям Италии без исключения официально разрешили предаваться послеобеденному сну. Связь такого отдыха прослеживается и с биологическими ритмами человеческого организма, и с особенностями климата южноевропейских государств. Так, согласно исследованиям ученых, у человека в середине дня — примерно через восемь часов после утреннего пробуждения — наступает своеобразный упадок сил, для восстановления которых требуется отдых. С другой стороны, в тропических землях, колонизированных Испанией, а также в самой Испании, в это время на улице жарче всего, и даже животные прячутся от палящего солнца.
Таким образом, ученые-нейрофизиологи выделяют два вида полудремы: наносон сон в течение всего нескольких секунд и «сиесту» по аналогии с вышеназванной испанской традицией , которая длится до получаса. Главным отличием этих видов является глубина сна. Так, в первом случае «расслабление» головного мозга достигает лишь первой стадии сна, когда после альфа-ритмов следуют тета-ритмы.
«Смерти не будет». Поэт, которого любили каторжники
19 февраля 1987 года Союз писателей СССР отменил решение об исключении из организации поэта Бориса Пастернака. Февраль. Принимая у себя на даче иностранцев, Пастернак передал корреспонденту Daily Mail Энтони Брауну стихотворение «Нобелевская премия» и просил отвезти его подруге и французской переводчице Жаклин де Пруайяр в Париж. На этой странице читайте стихотворение «Февраль Достать чернил и плакать!» русского писателя Бориса Пастернака, написанное в 1912, 1928 г. году. Борис Леонидович Пастернак Февраль Достать чернил и плакать Учить стихи легко Слушать Онлайн.
Борис Пастернак: музыкант, философ, поэт
Так начался «эпистолярный роман» длинною в 13 лет. За это время поэты так ни разу и не встретились. О, брось, ты ничем, ничем меня не обижала. Ты не обидела бы, а уничтожила меня только в одном случае. Если бы когда-нибудь ты перестала быть мне тем высоким захватывающим другом, какой мне дан в тебе судьбой». Из письма Б. Пастернака М.
Цветаевой Свиданию все же суждено было случиться. Они встретились в 1935 году в Париже на Международном антифашистском конгрессе писателей в защиту культуры. Однако, эта встреча стала, по словам Марины, «невстречей», любовных отношений в реальной жизни между ними так и не случилось. Зато, меньше, чем через 10 лет случилась общая трагедия, засвидетельствованная в одной из статей Евгения Евтушенко. Пастернак помогал Цветаевой собирать вещи, когда ее отправили в эвакуацию в Елабугу. Перевязывая чемодан, он оценил крепость веревки словами: «веревка все выдержит, хоть вешайся».
Мебель: письменный стол, шкаф, кресла середина XIX века - все сохранилось с того времени». Что примечательно, проживание одному или двум выльется в одинаковую сумму 4800 рублей с завтраком или 5200 с трехразовым питанием в столовой Трубецких сутки , за столиком, где «вкушал сам Поэт». По словам сотрудников санатория, особняк не реставрировался с 1917 года.
Но мне удалось уговорить поселить меня здесь 10 февраля, в день рождения поэта. Несколько минут от метро «Ясенево», и такси въезжает в знаменитые «ворота с полукруглой аркой». В ограде - мрак и холод парка, И дом невиданной красы», - писал Пастернак.
Про дом все точно. Двухэтажный господский особняк сохранил благородство, несмотря на ветхоаварийное состояние. Стены щедро завешаны картинами и фотографиями.
Кажется, единственный недостаток - чрезмерный простор комнаты.
Также слушателям прочитают отрывки из произведений Пастернака, а затем гости смогут их обсудить. Фурцевой Фрунзенская набережная, дом 50 , будет посвящен эпистолярному роману Марины Цветаевой и Бориса Пастернака. Гостям расскажут, как поэты познакомились в послереволюционной Москве, о том, что тесно общаться стали только в 1922 году, когда Цветаева была уже в эмиграции. Их переписка продолжалась до 1935-го, в письмах они делились также своими взглядами на исторические события и литературу.
Воспроизвести этот роман на сцене поможет проект «Живые голоса прошлого», в рамках которого актеры театра и кино декламируют письма, мемуары и произведения знаменитых русских писателей. Письма Цветаевой прочтет актриса театра и кино Евгения Крюкова, а от имени Пастернака будет говорить театральный актер Александр Арзин. Гостям покажут тематическую видеопрезентацию «Свеча горела», которая расскажет о жизненном пути Пастернака. Прозвучат отрывки произведений раннего периода его творчества, среди которых «Февраль. Достать чернил и плакать…», «Звезды летом», «Наша гроза» и другие.
Затем посетителям расскажут о периоде жизни классика, который пришелся на Великую Отечественную войну. Тогда он писал патриотические стихи и просил отправить его на фронт в качестве военного корреспондента. Его темой станет любовная лирика поэта.
Она принадлежит кисти одного из рубенсовских учеников и последователей, фламандца Абрахама ван Дипенбека. Картина находится не в лучшем состоянии, красочный слой пошел пузырями. Поражает коллекция картин и их состояние. Что-то потрескано, что-то вздуто. На полотне известного художника Бялыницкого-Бирули, висящем в коридоре, солидная дыра в холсте. Кстати, библиотека в доме сохранила шкафы времен Трубецких и даже некоторые фолианты княжеской коллекции. Сотрудница санатория, с которой удается поболтать в коридоре, рассказывает, что комната Пастернака - совсем не Пастернака. Вот это из шестого взяли, это - с южного крыла». Для «скрещенья рук, скрещенья ног» предусмотрены сразу две кровати, правда, современные. В затейливой деревянной раме - репродукция «Сикстинской мадонны» Рафаэля.
Патриот или либерал? 10 февраля – день рождения Бориса Пастернака
Борис Пастернак родился 29 января (10 февраля) 1890 г. в Москве. Главная» Новости» Пастернак биография февраль. Главная» Новости» Читать пастернак февраль достать чернил и плакать. исключителен, это гений, один из очень немногих, настоящей русской поэзии, это гордость русской культуры. Стихотворение "Февраль" написано Борисом Пастернаком в начале творческого пути, в 1912 году, и сразу стало широко известным. Стихотворение "Февраль" написано Борисом Пастернаком в начале творческого пути, в 1912 году, и сразу стало широко известным.